След в Истории

Гульельмо Ферреро.

Юлий Цезарь

<<

Второе консульство Красса и Помпея

<<

     Содержание     

>>

Вторжение в Парфию

>>

Завоевание
Британии

Расходы Цезаря. — Его рабы. — Цицерон и «De Republica». — Последние годы Катулла. — Выборы на 53 год. — Экспедиция Цезаря в Британию. — Смерть Юлии. — Война против Кассивеллауна. — Габиний и Рабирий в Италии. — Первое большое восстание Галлии.



Поход Красса

     Побуждаемый слишком долго неудовлетворенной жаждой военной славы, ослепленной безрассудной верой в успех, более или менее опьянявшей всех в Риме, Красс обольщался, что может в шестьдесят лет без серьезных приготовлений завоевать Парфию. Прибыв в Брундизий (ныне Бриндизи), он хотел тотчас же отплыть, несмотря на неблагоприятное время года, и потерял много кораблей и людей1. Высадившись в Диррахии (совр. Дуррес в Албании), он, несмотря на зиму, немедленно направился по Эгнатиевой дороге (via Egnatia) через Эпир, Македонию и Фракию к Босфору (пролив, соед. Мраморное и Черное моря), не боясь, что эти неудачи и этот поход совершенно лишат мужества его уже недовольных рекрутов.


Галлы и непривычный для них мир

     Между тем Цезарь на следующий год решился предпринять экспедицию в Британию. Мы не знаем, какова была ее цель, но маловероятно, чтобы Цезарь считал возможным завоевание большого острова. Он имел, может быть, намерение сделать обширный набег, чтобы собрать добычу, дать римлянам новый повод для удивления и гордости и уменьшить в Галлии недовольство, причиненное миром, который он неожиданно навязал стране, где в течение столетий войны обратились в привычку. Подобные резкие социальные перемены не могли не вызвать последствий, тяжелых для нового строя. Слишком много людей жило в Галлии этими войнами, черпая из них свое могущество и почести. Лишенные внезапным миром того, что было основанием их социального влияния и даже самого их существования, они могли быть только недовольным и тяжелым элементом. Цезарь знал это так хорошо, что с целью занять этих многочисленных безработных солдат набрал среди них огромное количество вспомогательных войск. Он думал также польстить военной гордости галлов, образовав исключительно из них знаменитый легион Жаворонка2 и принимая, таким образом, в армию новых подданных на одинаковых правах с завоевателями мира. Возможно, что он рассматривал Британию как новое поле действий, открытое под контролем Рима для воинственных замыслов крупных галльских кланов, вождей которых он намеревался вести на следующий год в Британию.


Постройки Цезаря в Риме

     В данный момент, в конце 55 года, изобретя новый тип корабля и отдав приказание построить известное число этих кораблей в течение зимы3, он перешел через Альпы, побывал в Иллирии, а оттуда вернулся в Цизальпинскую Галлию, чтобы созвать там местные собрания, принять бесчисленных попрошаек, приехавших из Рима, и применить в крупных размерах политику подкупа. Имея теперь большие средства, он мог послать крупные суммы двум своим римским агентам, Бальбу и Оппию, для того, чтобы давать взаймы всем нищим сенаторам, строить роскошные виллы, покупая в Италии земли, картины, статуи, древние произведения искусства4, наконец, чтобы, подобно Помпею, начать крупные общественные работы в Риме, давая крупный заработок предпринимателям и рабочим и удовлетворяя охвативший весь народ вкус к роскоши. Его проекты были грандиозны. Он поручил Оппию и Цицерону расширить слишком узкие границы форума и истратил огромную сумму в шестьдесят миллионов сестерциев на покупку старых лачуг, окружавших место народного собрания у подошвы Капитолия5. Так как народ для трибутных комиций все еще собирался на Марсовом поле, где строили временные ограждения, окруженные палисадами и разделенные веревками на столько частей, сколько было триб, то Цезарь хотел построить для комиций огромный мраморный дворец, достойный народа-царя, saepta Julia. Здание должно было иметь форму громадного прямоугольника, фасад которого соответствовал бы существующей теперь линии дворцов на правой стороне Корсо, когда входишь с площади Народа, от Palazzo Sciarra до Piazza Venezia6. Он должен был быть окружен великолепным портиком в тысячу футов и украшен обширным общественным садом7.


Рабская бюрократия Цезаря

     Наконец, Цезарь употребил галльские деньги на создание многочисленных личных секретарей, курьеров, архивистов, архитекторов, служителей, в которых он нуждался. Он за дорогую цену покупал рабов на всех рынках и заботливо выбирал среди пленников тех, которые могли быть ему полезны8. Он сделался таким образом самым крупным рабовладельцем Италии, что было великой силой и громадным богатством, но и большой опасностью, ибо многочисленные рабы, если не держали их в строгой дисциплине, легко разоряли своего господина. Но Цезарь был один из самых ловких рабовладельцев своего времени и постепенно улучшал свою фамилию, надзирая за ней всей до самых последних рабов и устанавливая систему награждений, которые от пищи и одежды шли до денежного жалованья, свободы и подарков в виде домов, земельной собственности и капиталов. Он поддерживал эту дисциплину жестокими наказаниями9. В числе самых низких своих служителей он имел молодого человека, взятого в плен в одной экспедиции в Германии; узнав случайно, что этот юноша дает взаймы своим товарищам остатки своей пищи, он тотчас перевел его в бюро своего управления10. Он, без сомнения, думал, что этот скороспелый ростовщик пойдет далеко, если не окончит жизнь на кресте; и он не ошибся.


Красс вступает в свою провинцию

     Весной 54 года Цезарь возвратился в Галлию; к нему, в надежде составить себе состояние, присоединился в качестве офицера брат Цицерона, Квинт. Красс, перешедший через Босфор и вступивший с севера в Сирию, в первые месяцы 54 года заместил Габиния в его командовании.


Консервативное учение о национальности

     Помпей, напротив, отправил в Испанию своих легатов, а сам остался в соседстве с Римом под предлогом заботы о продовольствии метрополии. В действительности же он не считал удобным, чтобы все три вождя были далеко от Рима. В самом деле, хотя консервативная партия понесла тяжкие потери в своей численности и влиянии, она все же не складывала оружие. Чтобы создать затруднения империалистической политике триумвиров, она притворно выступила на защиту народов, угнетенных Римом. В Сенате, в народных собраниях, в частных разговорах, в стихах и в прозе она протестовала против грубой алчности Цезаря, против скандальных богатств его офицеров, особенно Мамурры и Лабиена11. Она пыталась разбудить уснувшую совесть нации. Но нация, охваченная заразительным энтузиазмом, требовала только денег, завоеваний и празднеств. Она смотрела на Британию и Парфию как уже на покоренные страны. Она уже давала в рост или тратила находившиеся там сокровища. Она удивлялась Цезарю, Крассу и Помпею, особенно Цезарю, самому популярному в данный момент человеку, к которому устремлялись все взгляды, «единственному полководцу»12, как называли его поклонники.

     Во все эпохи, слишком жадные до удовольствий и денег, характер ослабевает; люди не умеют долго оставаться в меньшинстве, они легко меняют мнения.


Цицерон и его политические друзья

     Таким образом, все тогда следовали за Цицероном, вполне перешедшим на сторону триумвиров. Красс захотел примириться с ним перед отъездом13. Помпей не упускал случая выказать ему свою любезность14. Цезарь особенно внимательно относился к его брату, хваля его сочинения, искусно льстил его литературному тщеславию и с распростертыми объятиями принимал всех лиц, им рекомендованных15. Как было сопротивляться стольким любезностям? Время от времени, правда, какой-нибудь скандал смущал его и раздражал. В такую минуту, например, он думал выступить перед Сенатом с обвинением против Габиния16 Потом робость, лень, общий скептицизм, чувство бесполезности всякого противодействия побуждали его оставить дело и заниматься более не публичными делами, а своими судебными речами17 и литературными работами. Он был готов сделаться настоящим ученым. В данный момент он работал над приведением в порядок рукописи Лукреция, кончившего в прошлом году самоубийством в припадке меланхолии, вызванном, по-видимому, злоупотреблением афродизиастическими напитками18.


«De Republica»

     Он предполагал также написать поэму о подвигах Цезаря в Британии. Наконец — и это обычное утешение всех бывших государственных людей, — он составил большой политический трактат «De Republica»19. Демократия в Риме была при последних содроганиях; аристократии более не существовало; монархия была ненавистна до такой степени, что никто не мог серьезно рассматривать ее как лекарство от настоящих зол. От какой же реформы Республика могла надеяться на спасение? Таков вопрос, поставленный Цицероном в его книге. Он думал решить его аристотелевским примирением монархии, аристократии и демократии, предлагая, в качестве высшей должности Республики, выбор выдающегося гражданина, помещенного на определенный срок во главе государства с обширными полномочиями, и который заставил бы уважать все сенатские постановления и народные законы.


Цицерон становится должником Цезаря

     К несчастью, в то время как Цицерон предавался этим глубоким политическим размышлениям, он, охваченный маниею к роскоши, продолжал делать долги. Хотя он не расплатился еще за дом, разрушенный у него Клодием, хотя вознаграждения, назначенного ему Сенатом, было недостаточно для восстановления его дворца и вилл, он все же продолжал тратить деньги на свою виллу в Помпеях, приобрел еще другую виллу в Путеолах (Поццуоли) и делал постройки в Риме, увеличивая число своих рабов20. Цезарь ловко выбрал момент, когда Цицерон оказался в стесненном положении, и заставил его принять в долг значительную сумму21.


Политическая лирика Катулла

     Катулл, сделавшийся, напротив, горячим аристократом, направлял на сторонников народной партии свои дерзкие ямбы.

     Возвратившись в Рим, он окончательно порвал с Клодией и, написав последнее прощальное стихотворение, горькое и печальное22, переменил сюжет, размеры и стиль. Он встал теперь на защиту консервативной политики и разрабатывал ученую, мифологическую и утонченную поэзию александрийцев. Он написал диким галлиямбическим размером странное LXIII стихотворение, трактующее об оргиастическом культе Кибелы. Он составил эпиталаму в честь Фетиды и Пелея23 и в коротких и сильных стихотворениях нападал на Цезаря, Помпея и их главных сторонников24. Он, молодой провинциал, выражал ультрааристократические чувства, ужас к этой вульгарной демократии, смешивающей теперь все классы даже на самых высоких должностях:

    

     Катулл! Катулл! Что умирать ты медлишь! Ведь уж сидит в курульном кресле Нонний, Ведь уже Ватиний к консульству стремится! Катулл! Катулл! Что медлишь умирать ты?25

    

     Здоровье его было совершенно разрушено. Предчувствуя свой близкий конец, он поспешил собрать свои лучшие поэмы, составил из них маленький том и выразил в прекрасных стихах глубокую скорбь, которая его угнетала:

    

     О друг мой! плохо твоему Катуллу. Нет сил терпеть, клянуся Геркулесом! И с каждым днем и часом все мне хуже...26


Выборы на 53 год

     Наступило лето. Красс без объявления войны вторгся в Месопотамию и занял многие ее города. Цезарь, напротив, медлил со своей высадкой в Британию. В Риме начиналась избирательная борьба. Кандидаты были многочисленны на все должности; не менее пяти лиц домогались консульства: Гай Меммий Гемелл, прежний враг, а теперь официальный кандидат Цезаря; Марк Валерий Мессалла, знатной древней фамилии, хорошо принятый среди консерваторов; Марк Эмилий Скавр; Гай Клавдий, другой брат Клодия, и, наконец, Кней Домитий Кальвин27.

     Сразу разразившаяся дикая борьба честолюбий вызвала ряд скандалов. Рим никогда не видал ничего подобного. Все должностные лица требовали от конкурентов денег за свое содействие28. Оба консула заключили правильный договор с Меммием и Кальвином, обязуясь помочь им с условием, что если те будут избраны, они искусным подлогом дадут им желаемые провинции, а в случае неудачи платят им 400 000 сестерциев29. Подкуп скоро превзошел все виденное до сих пор. Один кандидат обвинял в подкупе своего соперника, другие подражали его примеру. Скоро все одновременно стали обвинителями и обвиняемыми30. Остолбеневшая, испуганная публика спрашивала себя, что же произойдет в день выборов. По мере приближения дня комиций обвинения, нападки, угрозы делались все сильнее, а подкупы наглее; в день выборов кровь неизбежно должна была потечь рекой по Марсову полю. Но никто не предпринимал ничего, кроме жалоб. Катон, бывший претором, кончил тем, что приказал всем кандидатам в трибуны дать ему на руки миллион сестерций, угрожая конфисковать его в случае подкупа избирателей31. Помпей, раздраженный и негодующий, предоставил вещам идти своим порядком; сенаторы не хотели брать на себя опасной инициативы и хотя долго и усердно заседали, не могли прийти к соглашению32. Наступила сильная летняя жара; все объявили, что никогда не было так жарко33 и что нужно бежать в деревню. Сенат отложил консульские выборы до сентября, надеясь, что избирательная лихорадка пройдет, пока будут разбирать процессы34.


Цицерон и экспедиция в Британию

     Цицерон также отправился в Арпин, чтобы найти там прохладу и наблюдать за постройкой красивой виллы и за другими важными работами, заказанными его братом Квинтом, который употребил на это деньги, приобретенные в Галлии35. Для Цицерона, нежно любившего своего брата, британская экспедиция была причиной более сильного беспокойства, чем положение в Риме36. Но произойдет ли она в самом деле? В начале июля Квинт писал ему, что Цезарь уже готов отказаться от своей мысли. Узнали, передавал он, что британцы приготовились к очень сильной защите и что завоевание не принесет ни драгоценных металлов ни ценных рабов37. Но и другая причина, которую Квинт не знал или не осмеливался доверить брату, заставляла Цезаря колебаться: это было внутреннее положение Галлии38. Примирение с национальной партией не удалось. Национальные учреждения очень плохо функционировали под римским контролем и вместо того, чтобы утверждать мир и порядок, вызывали всякого рода неожиданные затруднения. Мероприятия, внушенные лучшими намерениями, давали результаты, совершенно противоположные тем, которых ожидали.


Цезарь назначает царя треверам

     Таким образом, немедленно после возвращения в Галлию, Цезарь принужден был сделать короткую экспедицию в область треверов, которые, как часто случалось в эпоху независимости, были готовы вести междоусобную войну из-за выборов главного должностного лица. Цезарь остановил войну, назначив царем Цингеторига, одного из двух конкурентов. Не приобретя этим вмешательством признательности народа, он оттолкнул от себя всю партию другого конкурента Индутиомара, который, не будучи разбитым, не мог примириться с отказом от борьбы. Британская война, это явное отвлечение галльской знати, не произвела ожидаемого действия. Многие знатные не одобряли ее, а Думнориг уговаривал их не идти, утверждая, что Цезарь хочет погубить всех во время путешествия39.


Высадка Цезаря в Британии

     Обеспокоенный этим глухим недоверием, недовольством, Цезарь одно время спрашивал себя, не благоразумнее ли отказаться от предприятия; и, быть может, окончательно бы оставил свой проект, если бы ожидания экспедиции не были так живы в Италии и приготовления не зашли уже так далеко40. Он тем не менее свел все предприятие к самым скромным размерам, назначив для него только пять легионов и две тысячи всадников, сам для личных услуг беря всего трех рабов41 и оставляя три легиона в Галлии под начальством Лабиена, — одним словом, принимая все меры для быстрого возвращения и надзора за Галлией в свое отсутствие. Приняв все эти предосторожности, Цезарь направил свои легионы и сопровождавших его галльских вождей к гавани, которую трудно найти на современных картах и, как только стали дуть попутные ветры, начал сажать их на корабли. Но еще раньше произошло очень важное событие: Думнориг исчез вместе со своей конницей из эдуев. Опасаясь общего мятежа, Цезарь послал всю свою кавалерию преследовать беглеца и, настигнув, приказал убить его, прежде чем тот успел сдаться. Прочие вожди галлов, устрашенные, согласились следовать за Цезарем, и в последних числах августа42 Цицерон узнал из письма своего брата, что армия без всякого серьезного приключения ступила на британскую почву. Это было, следовательно, в конце июля43, потому, что письмам надо было около двадцати восьми дней, чтобы из Британии достигнуть Рима. Цицерон успокоился: раз Цезарь мог высадиться, победа казалась ему обеспеченной44.


Смерть Юлии и Катулла

     В это время, около конца августа или начала сентября, умерла Юлия, жена Помпея, вскоре после смерти своей бабушки, уважаемой всеми матери Цезаря45. Молодое поколение было так хрупко и ранние смерти так часты, что никого более не удивляли. В этом же году умер и Катулл, едва достигнув тридцатитрехлетнего возраста. Но смерть Юлии вызвала в Риме очень живое волнение, ибо молодая женщина в течение четырех лет соединяла двух самых знаменитых людей той эпохи. Все задавали вопрос, не отразится ли эта смерть на политическом положении.


Уличные беспорядки в Риме

     Новые скандалы скоро заняли публику. Тщетно надеялись, что отсрочка выборов успокоит умы. Вновь начались свалки, беспорядки, подкуп, вместе с продажностью и насилиями. Меммий, поссорившийся с Кальвином, публично, в Сенате прочитал договор, заключенный с двумя консулами46. Банды кандидатов стали вести правильные битвы, и каждый день бывали смертные случаи. Испуганное общество желало только одного: немедленных выборов для прекращения этих беспорядков. Но когда наступил назначенный день, народные трибуны снова отложили выборы. Меммий, боясь, что после скандала его ждет неудача, хотел ожидать возвращения Цезаря из Галлии для того, чтобы иметь его поддержку и подражать тому, что в прошлом году сделали Красс и Помпей47.


Цезарь в Британии

     К несчастью, у Цезаря были тогда другие заботы. Цицерон получил письма от своего брата и Цезаря в конце сентября (письмо Цезаря датировано 1 сентября), и известия не внушали беспокойства48. Цезарь, построив лагерь на берегу моря, двинулся внутрь страны, но через несколько дней должен был оставить Квинта и экспедиционный отряд, чтобы вернуться к берегу для осмотра флота, которому сильная буря нанесла значительные повреждения49. После этого Цицерон не получал писем ни от брата, ни от Цезаря; никто в Риме также не имел их. Не получая известий уже 50 дней50, начали беспокоиться и спрашивать себя, что такое произошло на великом сказочном острове. К счастью, через несколько дней письма пришли, успокаивая Цицерона, 24 октября отвечавшего на них51. Цезарь снова двинулся в глубь страны, но царь Кассивеллаун, притворно отступая перед ним, завлек его далеко от моря через леса и болота; потом он отдал приказ царям областей, которые Цезарь оставил позади себя, взяться за оружие. Раз сообщения с морем были прерваны, легионы принуждены были тратить силы в схватке с мелкими кавалерийскими отрядами Кассивеллауна без всяких решительных результатов. Для того, чтобы уничтожить эти отряды, нужна была сильная кавалерия, а у Цезаря она была очень слаба и почти вся состояла из галлов. Очень скоро он заметил, что предприятие становится опасным и что съестные припасы скоро подойдут к концу. Наконец, атребат Коммий, бывший другом Кассивеллауна, вмешался, и мир был заключен52. Цезарь говорит, что он наложил на Британию подать53, но, конечно, даже если Кассивеллаун обещал что-нибудь, то он ничего не заплатил, когда римская армия перешла назад через море. В Галлию Цезарь возвратился в первой половине октября54, имея в качестве добычи только многочисленных рабов. Завоевание Британии окончилось полной неудачей55.


Цезарь узнает о смерти Юлии

     Высадившись в Галлии, Цезарь узнал о смерти Юлии56. Это было несчастьем для отца, потому что он сильно любил молодую женщину, напоминавшую ему о первой и, может быть, единственной любви его жизни, о прекрасных далеких годах молодости, и о Корнелии, дочери Цинны, этом другом цветке, сорванном смертью во всей своей свежести. Это было также несчастьем для вождя демократической партии, которому Юлия умела сохранять дружбу Помпея. Но у него не было времени предаваться скорби. Весьма важные дела занимали его.


Анархия в Риме

     В Риме политическое положение делалось все опаснее. Меммий продолжал свою обструкцию; комиции не собирались; акты насилия повторялись; общество, соскучившееся и испуганное, требовало энергичных мер, каковы бы они ни были, лишь бы порядок был восстановлен и выборы состоялись бы, не прибегая в этом году к междуцарствию.


Мысль о диктатуре Помпея

     Пользуясь этой тревогой, друзья и льстецы Помпея пустили мысль о назначении его диктатором57. Но после этого началась новая борьба.

     Консерваторы выступили с ожесточенным противодействием, не желая диктатуры Помпея. Они старались ловко воспользоваться народной ненавистью, существовавшей со времен Суллы к этой магистратуре, и заявляли, что они выступают не против диктатуры Помпея, а против диктатуры вообще58. Помпей, желавший восстановить порядок в Риме и чувствовавший необходимость, в то время как Цезарь и Красс столько заставляли говорить о себе, поднять несколько престиж своего имени, в сущности желал быть назначенным диктатором, но колебался, страшась непопулярности этой должности и возможной неудачи. По обыкновению он предоставил своим друзьям работать на него, не объявляя своих намерений и не компрометируя себя ни в том, ни в другом смысле. «Хочет он этого или не хочет, трудно сказать», — писал Цицерон своему брату59. Таким образом, призрак этой диктатуры стал реять над Римом, то приближаясь, то удаляясь, так, что почти исчезал, но всегда для того, чтобы снова появляться.


Дело Габиния и Рабирия

     Посреди этой борьбы тайно возвратился в сентябре Габиний60, а за ним скоро последовал египетский министр финансов Рабирий, которого, после отъезда Габиния принудило бежать народное восстание. Но скандал был слишком велик, и маленькая консервативная котерия, будучи бессильна против Цезаря, Красса и Помпея, хотела воспользоваться им, чтобы атаковать в лице Габиния и Рабирия эту слишком мятежную демократию. Габиний был обвинен в государственном преступлении и в грабительстве, Рабирий только в грабительстве. Эти преследования дали лишь повод к новым интригам61. Несмотря на неудачу Помпея, просившего Цицерона выступить на защиту Габиния62, тот все же был оправдан незначительным большинством по первому обвинению63 и приготовился отвечать по второму. Тогда Помпей сделал новые попытки по отношению к Цицерону и на этот раз успел его убедить. Сам он также произнес речь перед народом в защиту Габиния и прочитал благоприятные для последнего письма Цезаря; однако на этот раз Габиний был осужден64. Цицерону, как кажется, удалось несколько времени спустя добиться оправдания Рабирия, произнеся речь, которая дошла до нас.


Восстание эбуронов

     Но Меммий тщетно ждал возвращения Цезаря. Едва тот вернулся из Британии, как в Галлии произошло очень важное событие. Тасгетий, назначенный Цезарем царем карнутов, был убит. Не начинала ли этим убийством национальная партия своих репрессий против знати, согласившейся признать римское господство? Этот факт, более симптоматический, чем важный, сам по себе взволновал Цезаря до такой степени, что для устрашения Галлии он послал легион в область карнутов. Потом он приготовился к возвращению в Италию. Едва отправившись в путь, он получил в Самаробриве (современный Amiens — Амьен) еще более важное известие. После его возвращения из Британии угроза голода принудила его распределить свои легионы на зимние квартиры по разным местностям. Пользуясь этой разбросанностью войска, небольшое бельгийское племя эбуронов восстало под предводительством двух знатных — Амбиорига и Катуволка. Они хитростью захватили врасплох и заставили выйти из лагеря (вероятно, с целью присоединиться к другому легиону) легион и пять когорт, незадолго до того набранных в Циспаданской Галлии65 и зимовавших в их стране под начальством Титурия и Аврункулея, и перебили их. Потом, возмутив другие народы, они двинулись против Квинта Цицерона, зимовавшего в области нервиев, и осадили его в его лагере. Так ответила Галлия на убийство Думнорига, вождя национальной партии. Цезарь должен был приостановить свое путешествие и тотчас же идти на помощь к Квинту. Таким образом, Цезарь был поглощен этой войной; Помпей был занят интригами, необходимыми для спасения его друзей в процессах; консулы не имели влияния после скандала с Меммием, а Сенат был бессилен для того, чтобы не допустить государство идти наудачу. Наступил конец года, и ни одни выборы не были произведены. В начале 53 года все должности были свободны и была полная анархия.


Примечания

1. Plut., Crass., 17.
2. Sueton., Caes., 24.
3. Caes., B, G., V, 2.
4. Sueton., Caes., 47.
5. Cicero, A., IV, XVI, 14.
6. См. Lanciani, F. U., tav. 15 и 21.
7. Cicero, A., IV, XVI, 14.
8. Sueton., Caes., 47.
9. Sueton., Caes., 48.
10. Schol. In Iuven., 1, 109.
11. См. Cicero, A., VII, 7, 6, — Catullus, XXIX.
12. См. «imperator unice» Катулла, Carm. XXIX, II; LIV, B., 2; иронический намек на чрезвычайные похвалы, расточаемые Цезарю его поклонниками.
13. Cicero, F. 1, 9, 20.
14. Cicero, Ad Q., II, 15 B., 2.
15. Cicero, F, 1, 8, 12-18; F. VII, 5: VII, 8, 1.
16. Cicero, Ad Q., III, 2, 2.
17. Lange, R. A. III, 339; Cicero, Ad Q., II, 16, 1; A., IV, 16, 1.
18. См, Giussani, L. R., 147; Stiampini, Il suicidio di Lucrezio, R. S. A., I, fasc. 4; Cicero, Ad Q., II, XI, 4.
19. Cicero, Ad Q., II, 14, 1.
20. Lichtenberger, De Ciceronis re privata; Paris, 1895, p. 9 и 14.
21. Из показаний самого Цицерона (A., V, 4, 3; V, 5, 2; V, 6, 2) следует, что он был должником Цезаря. Так как эти письма, принадлежащие к 51 году, говорят о возврате долга, то мне кажется вероятным, что долг был сделан в эпоху самой большой дружбы между Цезарем и Цицероном и наибольшего богатства Цезаря.
22. Catullus, Carm., XI.
23. Giussani, L. R. 167.
24. Catullus, Carm., XXIX, LIV, LVII, XCIII.
25. Catullus, Carm., LII (перевод А. П. Рудакова).
26. Catullus, Carm., XXXVII (перевод А. П. Рудакова).
27. Lange, R. A., III, 337.
28. App., B. C. II, 19.
29. Drumann, G. R., III, 4; Cicero, A., IV, 15, 7; IV, 18.
30. Cicero, A., IV, 16, 8.
31. Плутарх, Cato Ut., 44, рассказывает этот эпизод с некоторой неточностью, что следует из места Цицерона A IV, 5, 7.
32. Cicero, Q., II, 16, 2.
33. Cicero, Q., III, 1, 1.
34. Cicero, Q., III, 16, 3.
35. Cicero, Q., III, 1, 1-2.
36. Cicero, Q., II, 16, 4.
37. См. Cicero, A., IV, 16, 13 и F., III, 7. Vogel, J. P. P. 153, стр. 276 сл., мне кажется, доказал, что «Britannici belli exitus expectatar» Цицерона , A., IV, 16, 13 и его же, F., VII, 7, 2, «sine Britannia» указывают, что мысль об экспедиции была оставлена, и главы 1-7 пятой книги «Комментариев» подтверждают это толкование.
38. См. Strabo, IV, V, 3 (200).
39. Caesar, B. G., V, 6.
40. Id., B. G., V, 4.
41. Atheneus, VI, 105 (273).
42. См. Cicero, Q., II, XVI, 4. Это письмо написано в конце августа, как указывает место: «Scauri judiciun statim exercebitur». А мы знаем из Аскония, что процесс против Сквара происходил 2 сентября.
43. Vogel, I. P. P., 135, стр. 275 сл., установил эту дату и выставил солидные доказательства против менее поздней даты, допущенной Наполеоном III.
44. Cicero, Q., II, 16, 4.
45. Cicero, Q., III, 1, 5, 17; III, 1, 7, 25; III, 8, 3; Dio, XXXIX, 64; Sueton., Caes., 26.
46. Cicero, Q., III, 1, 5, 16; A., IV, 18, 2.
47. Cicero, Q., III, 2, 3.
48. Cicero, Q., III, 1, 7, 25.
49. Cicero, O., III, 1, 7, 25. Это место вполне согласно с местами Цезаря, B. G., V, 10-11. «Quum ad mare accesserit» Цицерона, без сомнения, указывает на путешествие, о котором Цезарь рассказывает в этой главе и которое произошло в конце августа. Письмо написано около 28 сентября. Vogel, I. P. P., CLIII, p. 281.
50. Cicero, Q., III, 3, 1 (письмо написано около 20 октября. Vogel, I. P. P. CLIII; p. 281).
50. Cicero, Q., III, 4. Заметьте, однако, что, по справедливому предположению Vogel'я, I. P. P., CLIII, p. 281, начало письма не сохранилось.
52. По Фогелю, I. P. P. CLIII, p. 281 сл., долгое молчание, на которое жалуется Цицерон, доказывает, что партизанская война, предпринятая с целью прервать сообщения римлян, о которой говорит Цезарь, B. G., V, 22, была серьезнее, чем он дает понять, и являлась одним из оснований для скорого заключения мира. Все указывает, что Цезарь, против своего желания участвовавший в этом предприятии, отступил, как только можно было заставить в Риме поверить, что он имел успех.
53. Caesar, B. G., V, 22.
54. Vogel, I. P. P., CLIII, p. 284.
55. См. Strabo, IV, V, 3 (200).
56. Так по Плутарху, Caes., 23. Сенека, Ad Mars., 14, напротив говорит, что Цезарь получил известие об этом в Британии.
57. App. B. C., II, 20.
58. Cicero, Ad Q., III, 8, 4; Rumor dictatoris injucundus bonis; III, 9, 3; principes nolunt.
59. Cicero, Ad Q., III, 8, 4; Velit nolit, scire dufficile est.
60. Cicero, Q., III, 1, 7, 24.
61. Dio, XXXIX, 55.
62. Cicero, Q., III, 1, 5, 15.
63. Cicero, Q., III, 4, 1; A., IV, 16, 9; Dio, XXXIX, 62.
64. Dio, XXXIX, 63.
65. Caesar, B, G. V, 24, «Unam legionem, quam proxime trans Padum conscripserat, et cohortes V in Eburones... misit». — Таков обычный текст. Но, без сомнения, его следует исправить: «Unam legionem et cohortes V, quas proxime trans Padum conscripserat...». Так как Цезарь перечисляет свои восемь легионов, то этот «unam legionem», последним названный, не мог быть набран proxime, но самое раннее в 58 году, когда он набирал два новых легиона для войны с белгами. Напротив, пять когорт, кроме этих восьми легионов, появляются здесь в первый раз, и естественно, что Цезарь объясняет, где и когда он их набрал.

 

<<

Второе консульство Красса и Помпея

<<

     Содержание     

>>

Вторжение в Парфию

>>