|
Великие властители прошлого |
Луций Домиций Агенобарб, будущий Нерон, родился в Анции (город в центральной Италии) 15
декабря 37 года во время правления Гая Калигулы, через девять месяцев после
смерти Тиберия, 16 марта того же года. Он появился в семье, где супружеский
климат оставлял желать лучшего. Знамения, меняющиеся в зависимости от
источника, сопровождают первые минуты Луция. Так, Светоний заявляет, что «Нерон
родился точно с восходом солнца и таким образом был отмечен его лучами».
Легенда на самом деле была отзвуком египетского обряда, связанного с солнцем,
по которому царь или статуя божества обручается с восходящим солнцем
14
в том месте алтаря, где солнечные лучи могли коснуться его, прежде чем упасть на землю. Отмеченный царским знаком Нерон, солнечный принц, не успев родиться, уже чувствует себя призванным править в Египте и Риме, являясь, кроме того, хозяином древней территории Лагидов, Египетской династии, правящей с 306 до 30 года до н. э. Предсказывали ему судьбу зловещую и роковую — так отреагировал его отец в ответ на поздравления друзей: «Агриппина и я не могли произвести на свет ничего иного, что не было бы отвратительным». Благоприятные ли для Нерона, оправдывающие его теократическую и антониевскую политику, или неблагоприятные эти слухи о зловещем образе императора не более чем легенды.
Молодой Луций
узнает детство несчастливое и безутешное. Он потомок очень древней и известной
фамилии, достаточно сказать, что его отец Гней Домиций Агенобарб, ближайший
родственник Юлиев-Клавдиев, имеет большое влияние в сенате и при дворе. Мать
Луция Агриппина-младшая была дочерью Германика, племянника и приемного сына
императора Тиберия. Германик пользовался огромной популярностью в армии, сенате
и у народа, что не помешало испортить детство и юность Агриппины разными
происшествиями и трагическими случайностями. Свидетельницу ссылки, а затем и
смерти своей матери и старших братьев, ее выдали замуж в
15
тринадцатилетнем возрасте за Гнея Домиция Агенобарба, двоюродного брата ее отца. Беспокойное существование будет отмечено все пожирающими страстями и неутолимой жаждой политической власти, к которым стремилась женщина необыкновенной красоты до самых последних дней.
Нерону еще не исполнилось и двух лет, как его мать стала участницей заговора, направленного против Гая Калигулы Гнеем Лептулом Гетуликом и Марком Эмилием Лепидом. 27 октября 39 года заговор был раскрыт и заговорщики казнены. По приказу императора, ее брата, Агриппину сослали*, а все владения конфисковали.
Разлученный с матерью, Луций, едва научившийся ходить, был принят в дом тетки Домиции Лепиды, сестры отца, где он жил до двух лет. В 40 году, уже на следующий год, его ожидает другое несчастье: умирает отец. Ребенку нет еще и трех лет.
Кажется, что его дядя Гай, плохо относившийся к зятю, которому он никогда не простил изгнания жены, не испытывал никаких чувств к племяннику с момента ссылки Агриппины и конфисковал наследство. Светоний представляет пожизненную ссылку Агриппины как последствие смерти ее мужа, хотя в действительности события происходили в обратном порядке.
* Ссылка, не влекущая за собой потери прав гражданских и военных.
16
Слишком маленький для того, чтобы понять происходящее вокруг него, Луций, вероятно, все же страдал из-за полунищенского существования, которое он влачил в доме тетки. Однако положение очень скоро изменилось. После вступления на престол Клавдия, брата Германика, мать возвращается из изгнания. Это был 41 год. Будущему Нерону четыре года.
Агриппина вновь обрела богатство и политический авторитет, а Нерон получил отцовское наследство. После тщетных попыток выйти замуж за Сульпиция Гальбу, будущего императора, Агриппина принимает предложение известного оратора и политического деятеля, богатого и влиятельного Саллюстия Криспа Пассивна, тоже родственника императорской семьи. Он известен благодаря биографии, составленной Светоиием. Сначала его будущая супруга решила развести его с сестрой Домиция Агенобарба, Домицией Лепидой, дочерью по нисходящей линии члена императорской семьи и невесткой Агриппины! Крисп Пассием также, вероятно, покровительствовал Агриппине и спас ее, когда его сестра Ливилла была сослана в 41 году, так же как спасет ее и от гнева Мессалины.
В должности консула-суфекта вместо обычного консула он подписывает документы, датируя их
годом, в котором ему были переданы полномочия, 44-м, похоже, что он умер в этом
же году. Нерону не было в это время еще и семи лет, и их взаимоотношения носили
отпечаток
17
неопределенности. Так что же видел ребенок? Разве не то, что муж тети становится мужем его собственной матери? Такие жизненные повороты были не редки в их кругах в ту эпоху, что, без сомнения, подтолкнуло Луция встать на путь неискренности, недоверия, безнравственности. Он унаследовал богатства Криспа Пассиена, но никогда не испытывал к нему никакой привязанности и не признавал его своим отцом. А у Пассиена не было права законной власти над ним. С 41 года опекуном Луция стал Асконий Лабея, которого Нерон очень уважал.
Отец умер очень
рано, мать в ссылке или в Риме, занята в первую очередь светскими или
политическими достижениями, больше чем сыном. Его поступки зачастую отмечены
жестокостью. Луций рос лишенным родительской привязанности и нежности. Многие
дети из знатных семей были воспитаны так же, но у него оказалась натура
сверхчувствительная и, кроме того, тяжелая наследственность, один за другим
утверждают историки, что, в частности, вызвало, как мы увидим далее, его
психическую неуравновешенность. К сему добавляются политические амбиции,
игрушкой которых случалось порой становиться. Ходили слухи, что Мессалина, жена
Клавдия, видя в нем соперника Британника, подослала убийц задушить его во время
полуденного сна. И будто бы с его ложа на них кинулся змей, и те в ужасе
убежали. Легенда,
18
по-видимому, упоминаемая во многих источниках, дает представления о соперничестве Мессалины и Агриппины, которое, безусловно, отражалось на их детях.
Агриппина постоянно
напоминала своим сторонникам о случившемся с Луцием. Говорили, что на ложе
ребенка была найдена собранная змеиная кожа. Кожу эту, по желанию Агриппины,
вправили в золотой браслет, и мальчик долго носил его на правой руке.
Становление
Нежности, в которой он так нуждался, молодой Нерон не нашел и среди своих воспитателей. Единственными, кто по-настоящему занимался им и выражал свою привязанность, были его кормилицы. Они остались верны ему до самой смерти. Эклога и Александра, без сомнения, восточного происхождения, малоизвестны, хотя их имена и запечатлены в документах. Они недолго оставались с ребенком, если вспомнить, что он покинул дом Домиции Лепиды в четырехлетнем возрасте, тем не менее оставили значительный след в памяти Луция.
Приобщенный к
Востоку обеими кормилицами, он позднее получил и эллинское воспитание
благодаря педагогам-вольноотпущенникам как эллинского, так и восточного
происхождения Аникету и Бериллу. После возращения Агриппины
19
в Рим им было поручено воспитание сына па уровне первой ступени обучения. Задача, которую они преследуют в дальнейшем, заключается в том, чтобы привить ему вкус к свободным искусствам: литературе, греческому, латинскому языкам, риторике, математике. В целом богатая эрудиция, комплексное и тщательно разработанное образование.
Аиикет не мог быть
примером, с точки зрения морали. Позже, в правление своего бывшего ученика, он
становится префектом флота и в этом качестве приобретает большое влияние при
дворе. Аникет принимает участие в отвратительных заговорах, замышляемых
Нероном. Конечно же, выигрывает как сообщник в убийстве Агриппины и Октавии.
Другой учитель Нерона, Берилл, более образованный, но не более честный,
вольноотпущенник, родившийся в городе на границе с Палестиной. После прихода
Нерона к власти он пробрался ко двору и в государственный аппарат управления
первого плана. В этом качестве он дал возможность делегатам Цезарии подкупить
его в споре с евреями и добился от императора признать недействительными права
последних. Когда Луций с товарищами оплакивал смерть возницы, им влетело от
воспитателя, по всей видимости, этим воспитателем был Берилл. Луций испытывал
перед ним такой страх, что притворялся, будто речь шла о Гекторе, а не о
вознице. Позже полезное влияние оказало на него учение
20
египетского жреца Херэмона. Херэмон представлял удачный синтез египетского окружения и греческих кругов Александрии. Друг Сенеки, к которому он был привязан со времен пребывания того в Египте, Херэмон был автором истории своей страны, а также трудов об иероглифах, кометах и жизни египетских жрецов, у которых он искал секрет аскетизма (запрет на мясо, алкоголь, требование невинности). Главное лицо в движении сторонников, желающих восстановить в глазах римлян и греков значение египетской религии, он в 41 году входил в состав александрийского посольства в Риме. Замечательный ученый был также и педагогом. Он обучал Нерона грамматике, так древние называли интерпретации литературных текстов, второй этап обучения всех римских школьников. Скорее всего именно Херэмон приобщил молодого Нерона к теоретическим принципам правления, представителем которого был Египет, и к принципам политической доктрины Антония. Позднее, в правление Нерона, Берилл и Херэмон поддерживали дискуссии по этому поводу между Римом и Александрией. Выбор ученого такого масштаба свидетельствует о его авторитете при дворе Агриппины в 46-47 годах, видимо, это она пригласила Херэмона.
В середине 49 года
Агриппина приглашает учителем грамматики и риторики к своему сыну сенатора и
философа Сенеку, вернувшегося с Корсики, куда он был выслан. Правда, в I веке
21
в римском обществе
не приветствовалось нанимать политических деятелей высокого уровня для обучения
детей, но Луций— сын супруги правящего императора. Верность Сенеки дому
Германика и оккультное влияние его друга Херэмона, вероятно, повлияли на выбор
Агриппины. Светоний пишет, что новый учитель обучал Нерона в школе современной
риторики, которая в те времена противостояла искусству древних ораторов.
Сенека, желавший, чтобы его ученик дольше сохранял восторг перед наставником,
обратился к поэзии, стихи он сочинял охотно и без труда. «Учитель и
воспитатель» в одно и то же время — «тот, кто воспитывает и обучает», — так
Сенека определяет свою собственную воспитательную роль при молодом Нероне.
Обучение риторике, политологии, формирование характера, морали и философии
должны были сыграть свою роль; если верить Светонию, Нерон не получил
современного философского образования, требуемого по обычаям того времени.
Невероятно, что, несмотря на запрет Агриппины и благодаря мужеству Херэмона и
Сенеки, из их обучения не ускользнуло определенного числа уроков по философии.
Безусловно, Нерон посещал философские лекции еще до вступления на престол. И
позднее, уже император, он охотно участвует в дискуссиях, вступит в полемику с
философами, вспоминая, как прежде после ужина он спорил с Херэмоном. Это
увлечение культурой и литературой
22
- молодой Нерон, конечно же, жил в дружбе с поэтами и артистами, такими знающими и утонченными, — не мешало ему восхищаться и играми на арене, хотя его воспитатели считали это делом, недостойным отпрыска знатной римской семьи. Ребенка в разговоре часто возвращали к этому, несмотря на то, что тема была запретной.
Ложь станет для него средством избежать наказания у своих воспитателей и добиться от своих близких хоть немного нежности. Его эмоциональная неудовлетворенность, подавленность, едва сдерживаемая агрессивность вызывали к жизни двуличие, усиленное недоверие и хитрость. Чтобы спрятать свои настоящие чувства, он становится скрытным, неискренним и фальшивым.
Позднее он попытается что-то объяснить, но мать помешает ему это сделать. Постепенно, затаившись, он начинает ее ненавидеть. Мать, прекрасную, высокомерную, — он видит в ней лишь ту, что преследует его, лишает любви, в которой он так нуждался. Личность противоречивая, Агриппина видит в нем его отца-тирана — Эдипов комплекс наоборот.
Династические интриги, жадность и жестокость тех, кто вращается вокруг маленького мальчика,
23
способствуют укреплению ненависти. К семи годам он уже сложившийся эгоист. Привыкнув к запретам, — привязанность к нему зависела от его поведения, — он затем начинает скрывать истину от родителей или отсутствующих воспитателей. Это своеобразное ограничение становится неосознанной необходимостью. Что это, себялюбие? Но еще очень слабое: изуродованная семья, скандалы, ненормальная система принуждений, моральных ограничений, капризная суровость, распущенные нравы. Херэмон и Сенека уже не могут ничего изменить. Позднее, когда внешняя сторона изменится, внутренняя окажется не в состоянии измениться вместе с ней.
Нерону-подростку будет льстить его окружение. Он дает безудержную волю своим капризам. Только мать могла остановить его. Этот контраст между ребенком, лишенным нежности, и подростком, которому льстят и заискивающе улыбаются, лишь усугубит его психическую неуравновешенность.
Трусливый и любящий удовольствия, постоянно испытывающий тревогу, одержимый манией величия. Очень скоро у Нерона обнаруживается раздвоение личности. Двуличный, он не смотрит
людям в глаза, не обращает внимания на
24
факты, действует сиюминутно. Античные авторы представляют его несчастным, слабым, часто терпящим неудачи.
Когда в первые дни своего правления Нерон произносит перед курией программную речь, пытаясь произвести хорошее впечатление и показать благие намерения, у стариков создается мнение, что он, конечно же, учитывает свои далеко идущие политические цели и одновременно подчиняется мгновенно возникшему вдохновению.
Так, «варварство»
его натуры, пользуясь выражением Светония, который посвящает жестокости Нерона
значительное место в его биографии, вовсе не мешает этому человеку «со скрытыми
пороками» испытывать моменты настоящей эйфории. Порой он безмерно расточителен,
порой неудержимо щедр. Чтобы вылечить своего заболевшего друга, он без
колебаний вызывает известного врача из Египта. Материально помогает спортсменам
и артистам, а также поэтам и щедро одаряет своих друзей. Список его пороков,
составленный Светонием, представляет человека, жаждущего удовольствий,
чувственную натуру, экспансивную и рассеянную. В начале своего правления он
любил ночные прогулки по улицам Рима, ему правилось вламываться в лавочки и
магазинчики, разворотить там все и опустошить их, ввязаться в драку или ее
спровоцировать. Однажды его едва не убил Юлий Монтан, впоследствии квестор, с
25
которым у него позднее будут стычки. Пиршества заканчиваются неизбежно повальной пьянкой, однако мы увидим, что Нерон не сопьется. Он продолжает принимать участие в диспутах, обсуждениях, театре пантомим, буффонад, изменяет жене, без конца ввязывается в любовные интрижки. Позднее ему понравится быть приглашенным на банкеты, организованные друзьями, такими как Тигеллин, например, прославившийся праздником роз и проституток.
Капризный и бездарный актер, с больным воображением и странной чувствительностью — основное в его характере, в придачу он был еще и труслив.
Жизнь повелителя Рима была пронизана страхом. Страх, унаследованный от отца, сомнительное окружение, бесконечный, непредвиденный, деспотичный произвол и жертвы абсолютизма того времени сопровождали его. Страх, который жил в нем с раннего детства, убил чувство жалости, свойственное ему в начале правления, обострил хитрость его ума и уничтожил последние угрызения совести.
В 55 году всплывает
дело о ложном заговоре Агриппины, инсценированный, «театральный заговор»,
скажет императрица. Перед обвинениями, выдвинутыми против его матери, Нерона
26
охватил ужас: речь гистриона Париса ужасна. Он познал ночь ужаса, и только с рассветом его страх рассеялся. Видя повсюду врагов и опасности, Нерон замыкался в себе и усиливал меры предосторожности. Когда был раскрыт заговор Пизона, он дрожал, несмотря на присутствие охраны, количество которой значительно увеличил. Этот страх появляется в нем не только из-за политических интриг, реальных или вымышленных. Так, когда он участвует в конных состязаниях, то испытывает страх, ожидая решения судей и соперничества других участников. Он старается их задобрить, подкупить, чтобы заранее получить первое место. Суеверный, он боится различных сверхъестественных проявлений. Другое лицо трусости — его эгоцентризм, неистовый эгоцентризм. Речь, которую он произнес по случаю освобождения Греции, свидетельствует о невероятной мании величия, так же как и его претензии гистриона.
Некоторые христианские города Востока были переименованы в его честь. Артахада становится Неронея. Календарь также «неронизируется» в Египте, например, один из месяцев года называется Неронеос Себастос, и даже в Риме, после раскрытия заговора Пизона, пытаются переименовать месяц апрель в Нероний.
Уточним, однако,
что на Востоке нередко названия городов или месяцев изменяли на имена
правителей. Что касается либерализма и
27
щедрот Нерона, о которых мы уже говорили, то они принимали скорее настоящий размах безумного величия, чем простой щедрости. И, как замечает Светоний, если некоторые затраты для общественной необходимости и имели место, то другие расходовались только для возвеличивания образа принцепса.
Можно сделать вывод, что Нерон при жизни постепенно погружался в безумие. Так, в 55-56 годы его личность почти не подвергалась грандиозным изменениям. Зато менялись его размышления, а равно и политическая деятельность. И если в 68 году мы видим, как он теряет почву под ногами и выглядит еще более неуверенным, чем всегда, то это потому, что видит как разрушаются иллюзии. В этой измученной злом душе живет нечто не поддающееся анализу — какая-то тайна.
Говорили, что у Нерона красивая голова. Сенека утверждает категорически — Нерону в это время немногим больше семнадцати лет — и вкладывает в уста Аполлону такие слова: «Пусть он пройдет истинный путь простого смертного. Этот принц, что похож на меня лицом, пусть будет похож на меня и красотой». И далее:
«Таким представал Цезарь, таким созерцал Рим
28
Нерон. Его лицо сияло великолепием, прекрасной была шея, прикрытая вьющимися волосами».
Несмотря на недоброжелательное отношение к Нерону, Светоний подтверждает хвалебный портрет, начертанный Сенекой: красивое лицо, благородные черты, прекрасные волосы. Однако с некоторыми нюансами: описывая внешность принцепса, так же как и его моральный облик, он ищет литературные или иные источники сравнения (монеты, статуи и т. д.), дабы заключить, что «его лицо было скорее красивым, чем приятным».
Неизвестный автор «Октавии», возможно, Корнут, так же недоброжелателен к Нерону и заявляет, что у него напыщенный вид. Нерон был гурманом, любил хорошо приготовленное мясо и, конечно, имел склонность к полноте, по только после двадцати лет правильные черты его лица, еще красивого, начнут заплывать жиром, что заметно на иконографических портретах того времени.
Иконография I века
нашей эры, в частности на монетах, была отмечена двумя течениями: одно
представляло императора таким, каким он был, другое изображало хозяином
вселенной, идеализируя в эллинской манере. Первые изображения Нерона на золотых
и серебряных монетах подчеркивают красоту молодого человека. К 64 году
изображение являет собой синтез реальности и идеализма. Горделивый вид и
величие греческого монарха Нерон еще сохраняет, по тяжеловесность
29
черт уже нельзя скрыть. Подобный художественный подход не соответствовал кое в чем классическим канонам. Создается впечатление, что Нерон захотел отбросить ограничения иконографии с ее стилизацией под античность образов цезарей и начать изображать их с плебейской грубостью, не идеализируя, но все же прославляя свою персону. Ну а художники должны были так обыграть одутловатость его черт, возможно, даже преувеличивая, чтобы внушить всем и каждому мысли и представления о его силе и величии. Раз и навсегда физиогномика была поставлена на службу в императорской пропаганде.
Нерон, рост которого приближался к среднему, был сложен пропорционально, пока не располнел. Голубые и слегка близорукие глаза, рыжеватые волосы. По Светонию, его отличали толстая шея, большой живот, довольно тонкие ноги. Тело было покрыто пятнами, от них шел дурной запах. В наших силах привнести в этот незавершенный портрет некоторые коррективы. Полнота заставляла его сильно потеть, Нерон обладал нежной кожей, присущей всем рыжим, а шея у него была скорее сильной, чем жирной. Так что совсем нелегко найти истину, опираясь на эти два изображения, которыми располагаем: одно принадлежит Светонию, другое — императорской графике.
Зато все согласны,
что здоровье его было отличным, за четырнадцать лет правления он болел лишь три
раза: простужался в 60, 61 и
30
66 годах. Второй раз, казалось, он заболел серьезно, но оправился очень быстро. Безмерные излишества, разгулы, обильная еда с возлияниями не затронули его крепкого здоровья. Нерон весьма заботился об элегантности. Его одежды, подчеркивая величие, свидетельствовали о своеобразном вкусе. Со своей точки зрения, он предпочитал необычность, рассчитанную на внешний эффект, которая не имела ничего общего с благородными традициями знатных персон в общественной римской жизни. Часто он появляется на публике в домашнем платье, с повязанным на шее платком, без пояса, босой — небрежность не была показной. Очень заботился о прическе, бывшей предметом постоянного внимания: его причесывал лучший мастер в этом деле. Сенека, которого мы цитировали, много говорит о волосах Нерона. В 64 году он завивал свои волосы рядами, а во время поездки на Пелопоннес собирал их па затылке. Нерон даже пытался ввести новую моду в Риме, где молодые люди обычно носили очень короткие волосы.
Смена моды носила
действенный характер, поскольку совпадала с временем его путешествия в Грецию.
Нерон сам управлял колесницей и вообще шел наперекор римским традициям.
Подражая возницам, Нерон показывал, что придает им большое значение, такое как
в греческом мире, но Вечный город был далек от того, чтобы с ним соглашаться.
31
Нонконформизм находил выражение и в той пышности, что окружала Нерона. Он никогда не надевал дважды одну и ту же одежду, ловил рыбу позолоченной сетью, сплетенной из пурпурных и красных нитей, путешествовал в элегантных повозках, сопровождаемый пышной свитой, любил драгоценности, особенно жемчуг, и дорогие ткани. Близорукий, имел привычку пользоваться изумрудами как очками. Застолья, которые он начинал в полдень, заканчивались за полночь. Находилось немало желающих сопровождать его в этих экстравагантных представлениях, выходящих за рамки морали.
Император любил вкусно поесть, испить вина и отведать изысканные яства, но ел и пил не как Клавдий. Он любил придумывать различные напитки, например «снежную воду», которую называли «Напиток Нерона». Для этого кипяченую воду охлаждали в снегу. Надо сказать, что до него римляне никогда не охлаждали напитков. Наконец, император любил проводить время на своей вилле, в Кампанье и плавать по Средиземному морю.
В сексуальной жизни
Нерон стремился к плотским, совершенно лишенным изысканности наслаждениям.
Трижды женатый, он имел много любовниц. А из трех своих жен любил лишь Поппею,
32
вторую жену, которая, как, впрочем, и третья, еще до замужества стала его любовницей.
Сексуальные капризы Нерона во многом преувеличены. Светоний рассказывает, как отца и тетку молодого Луция Домицию Лепиду Тиберий обвинил в инцесте. Обвинение было ни чем иным как вымыслом, якобы объясняющим корни его необычайной сексуальности. Того, что он по-настоящему любил как мужчин, так и женщин, мы не отрицаем. Но он не был «любовной машиной» в том смысле, в каком его пытаются представить.
Среди легенд,
наиболее жизнеспособных, есть одна, касающаяся кровосмесительной связи с
матерью Агриппиной. Смутное желание, какое он испытывал к этой очень красивой
женщине, которую ненавидел и кем одновременно восхищался, стало невыносимым.
Светоний довольствуется замечанием, что он взял в любовницы женщину, похожую на
Агриппину. Тацит также изучает «дело»: по Кливию Руфу, Агриппина имела
преимущество перед своим сыном; по Фабию Рустику, все наоборот. Но два
историка, кажется, согласились с несостоятельностью попытки с обеих сторон,
благодаря вмешательству Актэ и Сенеки. Склоняясь к версии Кливия —
действительно, тот лучше всех разъяснил, — Фабий Рустик, поклонник Сенеки,
вместе с тем получил возможность обвинить убийцу своего кумира, а потому Тацит,
кажется, поверил, что скорее всего на самом деле ничего
33
подобного не произошло. И он, должно быть, прав.
Что касается противоположных утверждений Орелия Виктора, то они не имеют никакой ценности, так же как и вымысел о том, что Нерон изнасиловал весталку Рубрию. Ему ошибочно приписали участие в скандальном деле весталок, которое имело место гораздо позже, при правлении Домициана.
У Нерона было много сожительниц. Среди них явно выделяется вольноотпущенница Актэ, которая какое-то время любила императора и была им любима. Он даже собирался в 55-58 годах жениться на ней. Хотя брак не состоялся, Актэ продолжала занимать достойное место в императорском окружении. Бывшая рабыня азиатского происхождения была продана в Рим, затем освобождена при Клавдии. Влюбленный Нерон выдумал для нее славное генеалогическое дерево, из которого следовало, что она принадлежит к царскому роду Пергама. Сделал ее богатой, подарив обширные имения в Италии и Сардинии, множество рабов и вольноотпущенников.
Актэ поддерживала
Сенеку и Бурра в борьбе, которую они вели против Агриппины; она, без сомнения,
сошлась с группой Аннеев, которые поддерживали ее связь с императором. Анной
Серен даже становится ее официальным любовником в бытность свою начальником
охраны Рима: хорошая ширма для ночных по-
34
хождений Нерона. Однако Актэ далека от мысли принимать деятельное участие в политике императора, как это впоследствии сделала Поппея. Преданная Нерону до последних дней его жизни, она и две его кормилицы забрали после сожжения бренные останки императора, свидетельствуя таким образом о верности и безмерном отчаянии.
Мы уже говорили,
что Нерон не ограничивал свои любовные связи только женщинами. Можно быть
уверенным в том, что у него не было гомосексуальных связей со своим
воспитателем и учителем Сенекой, но ему очень нравились мальчики. Любовь к ним
довела до того, что однажды он изнасиловал юношу по имени Авл Плавтий.
Некоторые увидели в этом эпизоде подтверждение об изнасиловании Британника —
вымысел, придуманный для того чтобы было в чем обвинять императора. В любом
случае известен свадебный обряд с мальчиком Спором, которого он сделал евнухом
и о котором говорили, что он похож на Поппею, уже умершую до заключения
странного брака. На церемонии присутствовала Мессалина, в то время супруга
Нерона, — мероприятие, по-видимому, происходило в момент его путешествия в
Грецию. Он справил с ним свадьбу, как положено по обряду, с приданым, большой
35
пышностью и ввел его в дом. Это не шутка, как утверждает Светоний, речь идет о довольно загадочном браке. Вообще-то Спор, как и большинство слуг культа Сивиллы (Кибелы), естественно, был кастрирован. А брак Нерона с одним из своих любовников на самом деле представлял всего лишь церемонию посвящения в мистическую религию культа Митры. Спор стал Нимфеем, что требовало скрепления союза и произнесения брачной клятвы, относящихся к самому Митре. Нимфей повсюду сопровождал Нерона во время его путешествия в Грецию. Позднее после падения и смерти императора, он предпочел уйти со сцены и покончить с собой, а не играть роль, унижающую его.
Нерон был, надо сказать, пассивным гомосексуалистом. За два года до брака со Спором на нем женился Пифагор, представитель культа Сивиллы (Кибелы), Матери богов в античной мифологии. Тацит с возмущением описывает этот брак. Светоний опускает подробности о муже, говоря, кстати, о браке с Дорифором, а не Пифагором. Нерон надел женскую одежду и фату. Союз с Пифагором, что невероятно ошеломило римлян, был совершен согласно культу восточной богини Ма-Беллоны. Посвящение произвело впечатление тем более сильное, что даже имя императора — Неро, казалось, созвучно имени богини Нерио-Беллоны, сестры Марса.
Нерону приписывают
и другие извращения, которые по грубости превышали имевшие в то
36
время место. Говорят, что, завернувшись в звериную шкуру, он выскакивал из клетки, набрасывался на голых мужчин и женщин, привязанных к столбам, и удовлетворял свою дикую похоть. Возможно, речь идет опять же о мистическом обряде, в данном случае имеется в виду культ Митры.
Несмотря на экстравагантность, Нерон был человеком культуры. Познания он черпал у других, но стремился также оставить в ней и свой след. В противоположность другим цезарям он никогда не был хорошим оратором. Тацит это подчеркивает: «С ранних лет он использовал живость своего ума в другом направлении: вырезать, гравировать, рисовать, петь, приручать и объезжать лошадей. Иногда он сочинял и читал свои стихи, что свидетельствует о его культуре».
Подобно всем императорам,
Нерон поручал своим советникам писать для него политические речи. Первым был
Сенека. После его отстранения, место заняли другие, иногда Нерон сам составлял
свои речи. Скажем о двух из них. Первая провозглашает освобождение Греции.
Вторая родилась в последние часы жизни: призыв к жителям Рима поддержать его.
Текст был обнаружен позже в личных бумагах. Нерон проявлял
37
определенный интерес к наукам о природе с целью ее сохранения — предпринимал поездки за пределы империи для изучения окружающей среды; вспомним о вращающемся куполе его Золотого дома, каналах, вырытых по его приказу,— и к философии, в основном стоиков, в числе которых был Сенека. Он любил разговоры с мудрецами, чтобы тренировать свой ум и оттачивать остроту реакции.
Прежде всего Нерон был артист. Если использовать лексику классицизма, в конце жизни его темперамент соответствовал барокко, сильнее проявились эксцентричность и стремление к самовыражению. С первых дней правления в Александрии народ чествует отца и защитника муз. Он любит, когда его встречают аплодисментами на сцене как поэта или актера, кифариста, музыканта, атлета. Нерон всегда считал себя не пылким любителем, а настоящим артистом, профессионалом. В разгар кризиса 68 года не он ли воскликнул: «В искусстве — наша жизнь!»
Мы уже упоминали,
как император страдал от того, что должен был тягаться со своими соперниками,
от того, как его принимают, или от произведенного впечатления. Одновременно он
чувствовал большое призвание к хорошо сделанной работе — добросовестно и грамотно.
Нерон упражняется в риторике, ставит себе голос всеми доступными ему
средствами. Считает важным организовывать различные конкурсы.
38
Он считал себя величайшим артистом своего времени. А также первым кифаристом, одновременно был не чужд поэзии, как мы уже отмечали. Сенека утверждает, что изъяснялся он в своих стихах «превосходно», проявляя заботу о ясности, точности и правдивости.
Тацит, правда, обвиняет его в плагиате. Светоний согласен с Сенекой и настаивает на том, что Нерон сам пишет стихи и очень прилежен в работе. Весы склоняются в пользу версии Светония и не только потому, что биографы могут просмотреть записи, начертанные его собственной рукой, и убедиться, что они не переписаны ни с рукописи, ни с голоса, а придумывались и сразу записывались, в них много исправлений и зачеркиваний.
Был ли у него талант? Трудно сказать. Мы, однако, видим, что и Тацит и Светоний признают в нем наличие определенной ловкости. Он сочинял стихи охотно и без труда, но, если где-либо упоминалось о плагиате или плохом качестве, то император переживал это тяжело.
Есть свидетельства,
представляющие образ поэта-эрудита, тонкого и увлеченного. Поэтическое наследие
Нерона достаточно обширно и разнообразно. В каталоге его произведений
фигурируют поэмы религиозного содержания, трудные для понимания. Отпечаток ли
это приобщения к таинствам Ма-Беллоны и Митры? Трудно сказать. Есть
произведения, написанные по определенному поводу. Примером тому являются
39
стихи в знак благодарности богам, сохранившим ему жизнь, когда в Неаполе в 62 году театр ушел под землю, едва зрители успели разойтись.
Нерон писал также стихи и поэмы лирического и эротического содержания — чувственные, сладострастные и похотливые. Он воспевает янтарные волосы Поппеи: текст обнаруживает его вкус к выражениям утонченным, изящным и редким. В одной из поэм, созданной до 64 года, он нападает на Афрания Квинтиаиа, в другой — на физические и нравственные недостатки Клавдия Поллия. В этом же стиле он сочиняет поэму, где критикует царя Митридата, понтийского монарха. Нерону принадлежат также драматические трагедии, в которых он участвовал сам и пел на сцене, подыгрывая себе на кифаре. До пас дошли названия только двух из них — «Аттис» и «Вакханки».
Основные усилия
Нерон направлял на создание эпической поэзии. Очарованный троянскими легендами
— ведь он вел тяжбу еще до своего вступления на престол по делу Илиона перед
сенатом — писал, под псевдонимом «Троя», поэму о войне в Трое и судьбе этого
знаменитого города.
40
Выбор сюжета неоднозначен, один вопрос особенно волновал общественность: собирается ли Луций нарушить традиции жанра, кощунствуя над символами и священными мифами. Император же хотел показать, что он остается верным традициям, хотя бы в плане композиции и размера. Заполненная до отказа богами и мифическими персонажами, поэма представляет нам Нерона-рассказчика, открывшего двери в далекое прошлое, описавшего вымышленные пейзажи, древние реки, такие как Тигр. Придерживаясь традиционного построения мифа, он вовсю фантазирует относительно сюжета. Главное действующее лицо его поэмы — не Гектор, не Эней, а молодой пастух Парис — побеждает всех участников, в том числе и Гектора. Скорее всего император создавал свою поэму в 61-64 годах и, возможно, закончил ее во время пожара в Риме, когда работал над описанием гибели и разграбления Трои. Некоторые считают, впрочем, «Падение Трои» революционной поэмой. Надо полагать, речь идет только о последнем, самом патетическом эпизоде Троянской войны.
Нерон вознамерился
также написать большую эпопею из истории Рима. В противовес Вергилию и
сказочной выдумке его одолевает сильное желание создать реалистическое
произведение о Римской империи, способное взволновать народ. В основе сюжета
предполагалась подлинная история, героем которой стал племянник
41
Сенеки, сражавшийся на своей родной земле. Намерению Нерона не суждено было сбыться. Работа прервалась, будучи еще очень далека до завершения.
Что же из его
трудов сохранилось до наших дней? Почти ничего. Кто-то из толкователей
приписывает Нерону несколько своеобразных стихов, написанных поэтом-сатириком
Персием, чтобы потом назвать их недостойными. Скорее всего речь идет о
нескольких экзерсисах императора. Исключая полустишья и несколько стихов,
переписанных из «Троянской войны» исследователем творчества Луция, у нас есть лишь
одна строка из стихотворения, принадлежащего, несомненно, Нерону, о нем
упоминает Сенека: Colla Cytheriacae spendent agitata columbae. В приблизительном переводе: «Шея голубки
Венеры сверкает при малейшем движении». Неизбитая лексика и музыкальное звучание.
Здесь обращают на себя внимание невыпадение гласных, безукоризненность
построения стиха, разделение прилагательных и существительных строго
детерминировано. Прилагательные рифмуются между собой, существительные — в
конце стиха, в то время как созвучия последних слогов изысканно утонченны. Об
этом стихотворении толкователь произведений Луция отозвался как о полустишии.
Казалось, что удары грома слышались из-под земли,— стиль довольно
противоречивый. Нерон-поэт показывает себя здесь утонченным и одновременно
очень пылким, что
42
выражено в его пристрастии к сочным краскам и явной патетике образа.
Нерон-автор
претендовал также на роль исполнителя своих собственных произведений. Он любил
играть на лире, петь, читать и рассказывать. Чтобы совершенствоваться, он не
щадил себя, брал уроки, слушал советы, которые ему давал Терпний, самый
известный кифарист. Император носил свинцовый нагрудник, очищал желудок
слабительным, придерживался пищевого рациона, рекомендованного артистам. О его
голосе говорили, что это голос Бога и для него можно многим пожертвовать.
Участвуя сначала в спектаклях для узкого круга, Нерон впервые вышел на сцену в
64 году, в Неаполе, греческом городе, где он меньше всего рисковал испугать
зрителя. Всегда ли его выступления бывали успешными? Трудно сказать. Он брался
за самые разные роли, в духе Еврипида, которые он любил больше всего, принимал
участие и в других пьесах, даже пантомимах. Исполнял роли героев, богов и...
женщин — простых смертных и богинь: «Ослепление Ореста», «Безумный Геракл»
(вероятно, в трагедиях Сенеки), «Фиест и Алкмеон», «Навплий, сын Пеламеда»,
«Аттид и Капаней», «Креон и Канаки», «Ниоба», «Антигона и Меланиппа». Маски,
которыми он
43
пользовался, воспроизводили его собственные черты или черты Поппеи. Кое-что из тех произведений, к которым он сочинял музыку, пелось на улицах и быстро становилось модным. Приверженцы традиций никогда не простили Нерону заботы о профессионализме и обвиняли его в безответственности. Этот «профессионал» был всеяден, ему хотелось видеть себя и мимом и флейтистом, он хотел играть на волынке и других инструментах.
Влюбленный в живопись и скульптуру, ом следил за отделкой дворца, Золотого дома, и доставлял туда известные шедевры, такие как, например, группу Лаокоон. Добавим, что он обожал править лошадьми и часто посещал цирк. Он был горячим поклонником зеленых, одной из четырех выступавших команд (зеленые, голубые, красные, белые). Восхищаясь всеми видами спорта, он мечтал быть атлетом, подражать Геркулесу, для чего тренировал свое тело.
Во всем, что бы его
ни привлекало, Нерон впадал в крайности, что вполне отвечало его характеру:
утонченный до изощренности, плебей — до грубости. То, что он сделал из Париса
героя своей главной поэмы, не случайность. В Парисе, артисте и пастухе,
безудержном игроке и настоящем мужчине, очарованном красивыми женщинами,
заядлом спортсмене, беспечном и заблуждающемся, но, если нужно, хитром и
жестоком, Нерон воспевал не просто легендарного персонажа, он воспевал себя.
44
Свое послание он передал последующим поколениям. Когда затравленный, униженный, Нерон готовился покончить с собой, то, безудержно рыдая, он хорошо поставленным голосом произнес: «Какой великий артист погибает!»
Быть может в этот последний миг он думал об истине, творчестве, своих усилиях по созданию нового мира и о самом мире, похожем на грандиозный театр.
Этот человек — одновременно безвольный шут, самобытный артист — сотворил из своей жизни настоящий спектакль, перевернув с ног на голову нравственные, воспитательные и политические устои.
Этот артефакт свирепствовал и убивал вокруг себя без всякой жалости. И всегда, еще раз напомним это, под влиянием ужасного страха, который сделал его непримиримым.
Источники,
имеющиеся в нашем распоряжении, свидетельствуют, что он становился кровожадным
только, когда сам чувствовал угрозу. Нерон испытывал настоящее отвращение,
наказывая незнакомых преступников, которых он предпочитал отправлять на
принудительные работы, а не карать смертью. Зато спокойно приговаривает к смерти
или принуждает к самоубийству тех, кого подозревает в стремлении лишить его
власти.
45
При Юлиях-Клавдиях
состояние династической наследственности было очень сильным. Историк Нижней
империи Аврелий Виктор, описав последние мгновения жизни Нерона, отмечает:
«...таков конец семьи цезаря». И Дион Кассий — не называл ли он Нерона
последним из потомков Энея, в мгновение ока трансформированного в легендарного
предка Юлиев-Клавдиев. Общественное мнение I века восприняло это обостренно.
Таково состояние ума — подчеркивает Тацит, рассказывая, как Агриппина
избавилась от Марка Юния Силана, который не столько был воинственным и опасным,
сколько мог быть причислен к потомкам цезарей, и, казалось, имел большие
преимущества, нежели сын Агриппины. Тацит, со всей очевидностью, подчеркивает
разницу в политическом климате между эпохой Нерона и своим временем. Многие его
современники действительно подвергают сомнению характер наследования трона,
предпочитая того, кто наиболее способен стать во главе государства. Закон, который
вышел после похорон Британника, с этой точки зрения, знаменателен. Отныне Нерон
становится «последним оставшимся в живых из семьи, принадлежащей к наивысшему
классу». Некоторые подвергают сомнению подобное право на наследование, факт
явно задевающий Нерона. Это было когда официально его назвали Агенобарбом, по
имени кровного отца. Нерон ведь принадлежал к императорской семье не только по
линии своей матери, но и по
46
линии отца. Его дедушка по отцу Луций Домиций Агенобарб женился к 30 году до н. э. на Антонии, старшей дочери Марка Антония и Октавии (сестры Августа), и стал патрицием. Его сын отец Нерона, потомок основателя Принципата (в I веке до н. э. республика превратилась в Империю). Зная, что традиции Юлиев-Клавдиев значили в глазах современников, принцепс-кифарист всегда хотел иметь наследника — напомним, что его дочь Клавдия скончалась через три месяца после рождения. По словам историка прошлого века Теодора Моммзена, отсутствие прямых наследников явилось причиной тех больших политических кризисов, которые расшатают Римскую империю.
На самом деле породили эти кризисы другие причины. Действительно, принцип наследования считался де-факто, а не де-юре. Теоретически императорская власть не передавалась, но императоры были всегда вынуждены назначать своих преемников из числа членов семей или их окружения, прибегая в случае необходимости к усыновлению.
Мы знаем, что
большинство римских аристократов имели между собой полные и тесные родственные
связи. Так, Домиции Агенобарбы были связаны с очень древней ветвью Домициев,
которые дали Республике многих консулов, прежде чем они соединились с
Юлиями-Клавдиями и домом Антония. Вообще предки Нерона были объединены узами с
Катонами, Бруттами и Кассиями,
47
однако их потомство было отмечено многими пороками, многочисленными извращениями, если верить Светонию. Отец Нерона был облечен званием простого консула в 32 году, после того как в 28 году женился вторым браком на Агриппине. Однажды, уже будучи у власти, Нерон почтит память своего отца и прикажет даже изваять его статую. Жреческая коллегия Арвальских братьев совершила обряд жертвоприношения в его честь. С 55 года приказано отмечать и всячески почитать день его рождения. Однако Нерон никогда не ссылался па титулы своего отца и не преклонялся перед ними.
По мнению
императора, трон не может быть занят сенатором без родственных связей с
правящей династией. Заговор Пизона мог дать понять ему, что это возможно. На
сегодняшний день мы не знаем, был ли главный заговорщик непосредственно связан
с Юлиями-Клавдиями. Зато мы знаем, что кое-кто из заговорщиков хотел бы видеть
Пизона женатым на женщине из этой семьи. Утверждая, что Нерон был ненастоящим
Юлием-Клавдием, не искали ли повстанцы 68 года возможности «обелить» их
собственного лидера, чье происхождение на самом деле не имело ничего общего с
династией Цезарей? Развитие событий покажет в дальнейшем, что, несмотря на
лояльность римлян, можно завладеть Империей, не будучи Клавдием.
48
На это Нерон не рассчитывал. Он думал, что опасность может прийти только от его собственной семьи и вынужден был в целях предотвращения заговоров систематически истреблять членов императорского дома. Как говорит Светоний, «не было никого среди родственников, кто мог бы избежать этого». Нерон хотел остаться единственным представителем династии. И добился этого, что объясняет эйфорию, охватившую его в последние годы правления.
Претендентов и родственников императорского дома
действительно было больше, чем предполагают. Знатные аристократические семьи,
запутавшиеся в своих связях, представляют собой настоящую касту: Кальпурнии
Пизоны, Силаны, Домиции, Корнелии Суллы, Анн ей, Валерии Массалы и, конечно же,
Юлии-Клавдии, все они, соперники, были двоюродными братьями. Процесс
ликвидации, правда, начался уже давно. Первых жертв сослали. Мессалина
уничтожила Гнея Помпея Великого, потомка Помпея, зятя Клавдия. В свою очередь
Агриппина вынудила к самоубийству Луция Юния Силана Торквата, первого жениха
Октавии и потомка Августа по материнской линии. Мы уже говорили об уничтожении
старшего брата Луция, Марка Юния Силана, по приказу Агриппины. Эта смерть,
происшедшая без ведома Нерона, открыла путь к новому правлению.
49
Марк Юний Силан был членом коллегии Арвальских братьев, бывшим консулом и правителем Азии. Это было только начало, за которым последовали другие убийства. Так, при поддержке Нерона, напрочь забывшего о том, что тетя предоставила ему убежище, когда он в этом нуждался, Агриппина приказала уничтожить еще при живом Клавдии свою бывшую золовку, Домицию Лепиду, также кровную родственницу Августа. Наконец, Клавдий сам был унесен подозрительной болезнью, возникшей, возможно, не без помощи Агриппины, но, по-видимому, уже без участия Нерона.
Последний недолго
оставался без дела. Император постарался уничтожить многочисленных Юниев
Силанов, пользовавшихся уважением в глазах общественности, и потому очень
серьезных конкурентов в борьбе за трон. Сначала Децима Юния Силана, брата
Марка, по возрасту старше Луция. Несмотря на принятую тем предосторожность,
Нерон уничтожил его в 64 году. Все в нем — и происхождение, и популярность, и
многочисленное окружение внушали Нерону опасения. Из семьи остался только
молодой Луций Юний Силан Торкват, сын Марка, живший в доме его дяди Кассия
Лонгина, достигший успехов и почета в 65 году. По прошествии некоторого времени
Нерон обвинил его в колдовстве и участии в заговоре и выслал, а годом позже,
еще до отъезда императора в Грецию, он был убит.
50
В самом деле, пока император отсутствует разве не мог молодой знатный аристократ возглавить недовольных по всей стране?
Но самым опасным из всех соперников являлся, конечно же, Британник, родной сын Клавдия. Мальчику было всего четырнадцать, когда в 55 году Нерон отравил его.. Ушел последний кровный представитель Клавдиев. Официально положение Британника было высоким: брат императора — и звали его Тиберий Клавдий Цезарь Британник. По правде говоря, у Британника были свои приверженцы — сдержанного и скромного, они предпочитали его сыну Агриппины после смерти Клавдия и не признавали ни под каким видом незаконного усыновления Нерона.
Есть другие причины, объясняющие уничтожение Британника. По Светонию, у мальчика был красивый голос, что вызывало ревность Нерона-артиста.
В ту пору
императора еще не особенно вдохновляло «искусство» убивать, любой ценой
уничтожить своих соперников, он пока не стал, так сказать, профессионалом.
Скорее всего это было лишь частью целого — успех, которым пользовался Британник
на Сатурналиях. Правда, юноша пел там песнь с намеком на себя, о грустной
судьбе наследника, лишенного прав. Тацит,
51
относившийся к
истории более здраво, сначала обрисовывает популярность юного Британника, затем
повзрослевшего молодого человека, готовящегося надеть тогу взрослого мужчины,
наконец приводит угрозы Агриппины, которая, чувствуя себя отстраненной от
власти, пожелала вступить в союз со сторонниками Британника. Чем больше она
желала продолжать политику Клавдия, тем правдоподобнее был этот союз.
Проведению такой политики мог помешать только сам Бри-танник. Нерон тщательно
подготовил убийство брата во время обеда. Яд был приготовлен Локустой. Во время
обеда Бритапнику был подан обычный, правда, очень горячий напиток, настолько
горячий, что Британник от него отказался, отодвинув чашу. Горячий напиток
выливают, а ему подают новое питье, уже отравленное. Яд мгновенно поразил все
органы. После первого же глотка юноша упал замертво. Испуганным сотрапезникам
Нерон спокойно сказал, что у Британника падучая, этой болезнью он страдает с
раннего детства. Уже ночью или на следующий день торопливо и без почестей, под
проливным дождем, Британник был похоронен. Версия падучей становится
официальной. Активная пропаганда сделала свое дело. Восемь лет спустя в одном
из городов Понта на торжествах в честь Нерона, Поппеи и Британника была сделана
запись, которая гласила, что Британник навсегда останется в памяти потомков
представителем императорской семьи. Даже сегодня немало
52
сомнений в истинности убийства, не отбрасывается и версия об эпилепсии, поскольку Плутарх молчит по этому поводу. Но все это лишь догадки. Большинство же считают, что все-таки имело место отравление. Свидетельства современников, например Лже-Сенеки и Иосифа Флавия, достаточны для того чтобы принять версию отравления.
Сенаторы того времени в большинстве своем закрыли глаза па происшествие, а может быть, и простили его. На деле они опасались союза Агриппины и Британника и возврата к политике Клавдия. Ободренный успехом Нерон расширил свою деятельность. По мнению некоторых, он убил свою тетку Домицию Лепиду. Тацит не разделяет этого мнения, с его слов, давний противник Агриппины, она, по-видимому, в 59 году страдала либо раком, либо кишечной болезнью. Но Нерон сразу же после расторжения брака расправился с Октавией. Он боялся, как бы его бывшая жена, чьи сторонники спровоцировали народный бунт, не вступила в новый брак с аристократом, претендующим на троп. Решив расчистить место как можно быстрее, он вскоре уничтожает двух других очевидных кандидатов на имперский троп: Рубелия Плавта и Фавста Корнелия Суллу Феликса, опасаясь, как бы они не вступили в сговор с Октавией, от которой он раз и навсегда отрекся.
Самым опасным был,
безусловно, Рубелий Плавт. Его мать Ливия Юлия, внучка Тиберия,
53
в 33 году вышла замуж за бывшего консула Рубелия Бланда, всадника. Рубелий Плавт был не кровным, а усыновленным ребенком потомка Августа, но и среди его предков были императоры. Больше того, у него сложилась блестящая репутация среди стоиков, благодаря чистоте помыслов. В 55 году Агриппину обвинили в стремлении женить его в интересах государства. В 60 году знамение небес — комета — предсказывает, что час Плавта настал: Нерон быстро удалил его из Рима, где и убил два года спустя. Тацит описывает одно за другим события, предшествовавшие смерти Октавии, по мере их следования.
Фавст Корнелий Сулла Феликс — истинный бездельник, беспечный, вялый — не интересовался ни политикой, ни стоицизмом. Он не стал бы организовывать вокруг себя идеологической оппозиции, как это сделал Плавт. Однако он отпрыск Помпеев, Суллы и Августа, поскольку был сыном Домиции Лепиды и, кроме того, братом по матери Мессалины, бывшей правительницы. Родственник Юлиев-Клавдиев и Домиции, он мог бы стать опасным. Нерон подозревал его в скрытых амбициях. Если он женится в конце концов на Антонии, дочери Клавдия, то, возможно, в 52 году будет исполнять функции консула.
С 55 года Паллант и
Бурр были обвинены в подготовке заговора, направленного на свержение Нерона и
его замену Суллой. Сулла
54
рассматривался как претендент на трон — сторонники политики Клавдия и Агриппина не пренебрегали им. Кроме того, очевидно, у него была связь с сосланным Рубелием Плавтом. В 58 году Нерон раскрыл новый заговор, поддержанный Суллой; он заставляет его покинуть Италию и навсегда отправиться в Марсель.
Мы видим, что так называемая скрытая ссылка соответствовала периоду напряженности между императором и сенатом. В своем доме на севере Марселя, точнее, в Глануме (ныне Сен-Реми), в 62 году Сулла встретит смерть. Он будет занят работой, когда с ним расправится убийца, посланный Нероном. А беспокоило советников императора то, что он мог войти в сговор не только с Плавтом, но и с армией в провинции. Тигеллин не преминул заметить Нерону, что эти двое были аристократами, и один из них был приближен к армии, стоящей на Востоке, другой имел связь с германцами.
Позднее, в 65 году,
Нерон расправится с женой Суллы Клавдией Антонией, дочерью Клавдия, после того
как она пережила гибель одного за другим обоих своих мужей — Гнея Помпея Магна
и Фавста Корнелия Суллы. В эту пору ей исполнилось тридцать семь лет. Говорили,
что она была замешана в заговоре Пизона. Его сторонники требовали, чтобы он
развелся со своей женой и женился на Антонии. Нерон, не желая допустить этого,
предложил вдове Суллы вступить с ним в брак. Она отказала.
55
Опасаясь, что Антония выйдет замуж за сенатора, который, вероятно, станет его политическим соперником, он уничтожил ее.
Репрессии, которые последовали за раскрытием заговора Пизона, поразили также дальних родственников, принадлежащих к императорскому дому. В 65 году Нерон обвинил в колдовстве и заговоре с целью захвата власти Гая Кассия Лонгина, известного юрисконсульта, его жену Юнию Лепиду и ее племянника Силана Торквата. Кассий, потомок Юлия Цезаря, имел прекрасную репутацию, был консулом в 30 году и проконсулом Азии во время правления Гая Калигулы. Его жена — сестра трех Силанов и дочь Эмилия Лепида, потомка дома Августа. Эти двое, Кассий и его жена, воспитывали своего племянника в духе достоинств, присущих добровольному стоицизму. Кассия изгнали из Сардинии, куда он вернется только при правлении Веспасиана.
Зато нет никакой
уверенности в том, что Нерон приказал убить своего пасынка Руфия Крисиина, сына
Поппеи от первого брака с римским всадником Криспином. Ребенку, члену
императорской семьи, не было и четырех лет на момент смерти в 62 году, которая
наступила, конечно, вследствие несчастного случая, а не по приказу Нерона, как
на то намекает Светоний. Другие родственники, удаленные от дома Юлиев-Клавдиев,
скорее всего не участвовали в заговорах, но просто пользовались большой
популярностью:
56
мы говорим об Аннее Поллио и Аннее Винициане, уничтоженных в 65-66 годах, а также о знаменитом военачальнике Домиции Корбулоне, который сложными переплетениями брачных союзов стал членом дома, возглавляемого отцом императора. Даже Скрибонии, уничтоженные к концу правления, оказались имевшими отношения к родственникам Юлиев-Клавдиев. Что касается Тразеи Пэта, то его ошибочно причисляли к руководителям идеологической оппозиции. Считалось, что, вскормленный на политических амбициях, «он имел способности к правлению». Нерон ему этого не простил и отделался от него.
Наш список,
конечно, не полон. Нерон уничтожал всех, кто ему угрожал или в ком он только
чувствовал угрозу. Весьма чувствительный к любым высказываниям в адрес его
собственных произведений, он старался строго не наказывать мыслителей. Он
считал своей роль защитника и покровителя культуры. Почти все цезари писали в
свое время, поэтому старались щадить людей умственных, мыслителей, философов,
живших обычно очень скромно. Давление цензуры ощущали скорее сенаторы и
всадники, любители от мыслительства, так как некоторые темы считались
запретными. Процветала эпиграмма. Нерон
57
оставил авторов в покое, он постоянно следил за исполнением его указаний и требовал к ним снисходительности. Тем не менее сама его политика стала неисчерпаемым кладезем для эпиграмм. Фабриций Вьенто, автор сатирических стихов, кстати, не направленных против императора лично, был в порядке наказания лишь выслан из Италии и вернулся, надо полагать, после смерти Нерона. Создается впечатление, что Нерон был против преследования тех, кто позволял себе сарказм по поводу смерти Агриппины. Один только Дат, поэт и актер, был выслан в 59 году из Рима и Италии. Во время исполнения па сцене песенки он при словах: «Будь здоров, отец, будь здорова, мать» сделал движение — будто он пьет и плывет, имея в виду гибель Клавдия и Агриппины. После этого он весьма прозрачно намекнул сенаторам, что их ждет такая же судьба. Позднее Нерон приговорил к подобной мере наказания философа-киника Исидора, который, увидев приближающегося Нерона, громко упрекнул его в том, что тот чаще выходит на сцену как актер, нежели печется о делах государственных.
Нерон проявляет милосердие к мыслителям, посещающим политические и художественные собрания, кроме тех, разумеется, кто составляет ему оппозицию.
Заговор Пизона
послужил ему поводом выслать философа-стоика Гая Музония Руфа на один из
островов Эгейского моря, откуда тот
58
вернулся лишь в 69 году. К ссылке также были приговорены ритор Виргинии Флав и философ Корнут.
Итак, мы подошли к
важной исторической фигуре, о ком стоит сказать особо, — это Сенека. Известный
сенатор с прекрасной репутацией, в прошлом учитель Нерона, напрасно пытался
направить политику своего бывшего ученика в русло пути истинного. Его
устранение в 65 году необъяснимо — Сенеку приговорили к самоубийству, что было
совершенно излишне — старый, больной, разочаровавшийся в жизни. Он окончательно
отошел от политики, и его кружок распался. Если он и знал что-то о замыслах
Пизона и его друзей, то сам не принимал в них никакого участия и не поддерживал
их. Более того, в противоположность Тразее, он был слишком верен Нерону, чтобы
позволить себе поддерживать оппозицию или дать повод для недовольства, что,
безусловно, активизировало многочисленных противников последнего режима
Юлиев-Клавдиев. Чем можно объяснить содеянное? Свою роль сыграли различные
факторы: необъяснимый страх, прежде всего охвативший императора после раскрытия
заговора Пизона; стремление уничтожить все, что, по его мнению, вызывало
неодобрение политикой или поведением; наконец, быть может, желание освободиться
от свидетеля своей юности. Тацит утверждает, что император «ненавидел Сенеку».
59
Современников Нерона эта смерть огорчила неизмеримо больше, чем если бы Агриппина была выслана, что можно было по крайней мере понять. Убийство матери рассматривалось как завершение давно вынашиваемой стратегии. По признанию Тацита, оно явилось результатом интриг двора. Император был весьма увлечен красавицей Поппеей, на которой хотел жениться. Но тогда он должен был избавиться от Октавии, Агриппина же яростно сопротивлялась этому. А тут еще настойчивость Поппеи, ее постоянные обиды. Нерон получил окончательный развод лишь три года спустя после смерти матери. Он не мог не считаться с Бурром и Сенекой и не принимать во внимание их колебания и нерешительность, а также должен был иметь в виду наличие Рубелия Плавта и Фавста Корнелия Суллы Феликса, так как опасался их союза с Октавией. Он женился на Поппее лишь после смерти Бурра. Как раз в это время он высылает Октавию, Плавта и Суллу. Если верить Тациту, интриги Поппеи сыграли здесь второстепенную роль, подтолкнув Нерона к принятию решения и рассеяв его последние угрызения совести.
В политическом
плане Агриппина занимала значительное положение и пользовалась большим
авторитетом: коллегия Арвальских братьев совершала жертвоприношения в ее честь.
Поэт Леонид
60
Александрийский написал эпиграмму по случаю одной из ее годовщин.
Влияние на общество
Агриппины было столь значительным, что Нерон любыми путями пытался его
ослабить. Уже давно тандем Агриппина — Паллант, который был противопоставлен
тандему Сенека — Бурр, перерос в скрытый поединок между матерью и самим
цезарем. Еще в 55 году, за четыре года до ссылки, Агриппина думала о союзе с
Британником, оказывала усиленные знаки внимания Октавии. Постоянные
пожертвования, связи, деньги говорили о том, что она искала лидера и партию.
Само собой, ее целью было свержение Нерона или, в любом случае, возможность его
шантажа. Провал в 57-58 годах проекта налоговых реформ, предложенных Нероном,
усилил ее амбиции. Активное сопротивление, которое этот проект вызвал в сенате,
позволило Агриппине опереться на недовольных. Провал имел и другие последствия.
Он подтолкнул Нерона к изменению тактики и стратегии — уход от политики
милосердия, примирения и соглашения относительно сената, превозносимых Сенекой
и Бурром. Но император не хотел сражаться на два фронта: с одной стороны,
против оппозиционеров сената, с другой — против сторонников Агриппины и Клавдия.
Если только, с политической точки зрения, желания Агриппины совпадут с его
желаниями, он должен быть уверен в том, что, объединясь с матерью, получит
возможность
61
узнать, далеко ли простираются ее притязания на власть. Но он уже знал, что проводить непопулярную политику под давлением группы сенаторов, не опираясь на Агриппину, слишком рискованно, зато можно помешать ей объединиться с врагами. Решившись на обширную реформу ценностей, другими словами, денежную реформу, задуманную им уже давно, Нерон больше всего желал мира и спокойствия при дворе. Агриппина же, кроме того, не переставала мешать артистическим привязанностям сына. Таковы были причины, которые заставили императора перейти к жестким мерам, сюда также нужно включить причины политические и психологическую мотивацию, восходящую к его детству. Мы уже говорили об отношениях Нерона с матерью.
Нет ничего удивительного в том, что он хотел окончательно избавиться от той, что всегда досаждала ему.
Весной 59 года он
принимает окончательное решение. Насколько прав Светоний, утверждающий, что
Нерон и раньше неоднократно пытался убить мать, ссылающийся на неудачные
отравления, потолок, который каким-то образом должен был рухнуть на сидящую за
столом императрицу? Как-то не верится. Другие источники об этом не упоминают,
скорее всего, здесь либо выражена личная неприязнь Светония, либо речь идет о
вынашиваемых, но оставшихся невыполненными планах Нерона.
62
Нерон выполнил задуманное между 19 и 24 марта 59 года, во время праздника Квинкватр, посвященного богине Минерве, проводившегося обычно на пятый день первого месяца по римскому календарю, приходящийся на время новолуния. Празднества заканчивались жертвоприношениями 28 марта. На это время и было задумано убийство Агриппины. Известно также, что убийство матери произошло в Кампании, но нет сведений о каком-то определенном месте. У Агриппины была вилла в Байи. Нерон пригласил мать на обед к одному из своих друзей. Во время пиршества был с ней очень ласков. Затем он провожает ее на корабль, наступает момент прощания, лицемер целует ее, зная о том, что галера уже подготовлена в соответствии с его приказом.
Великолепная
звездная ночь. Галера уже в открытом море. По сигналу потолок каюты,
отягощенный свинцом, обрушивается. На борту паника. Агриппина, воспользовавшись
ею, прыгает в воду и, несмотря на рану в плече, полученную от гребцов, вплавь
добирается до острова Лукрин, а затем уже к себе домой. Сразу же по возвращении
она отправляет вольноотпущенника Агерина к Нерону с сообщением о чудесном
спасении. В страхе от полученного известия сын тотчас же, ночью, вызывает
Сенеку и Бурра. Состояние Нерона передается им. Говорят, что эти трибуны
отказались предпринимать что-либо против дочери Германика. Тогда Нерон
приказывает моряку Аникету прикончить его мать.
63
Убийцы окружили ее постель, рассказывает Тацит, и Геркулей первым ударил ее дубинкой по голове. Центурион нанес смертельный удар, когда, показав на живот, она крикнула: «Бей сюда!» Все было кончено. Злодеяние свершилось. Позже перед двором и в сенате Нерон будет утверждать, что Агерина пришел убить его, Агриппина же покончила с собой, узнав о провале своего плана.
Эта версия, шитая белыми нитками, за небольшим исключением, никем из современников, не воспринималась всерьез. Зато можно поставить под сомнение слухи о том, что Нерон после совершения преступления подошел к трупу матери и любовался красотой Агриппины. Тацит утверждает, что император слишком боялся свою мать, даже мертвую, чтобы отважиться на подобное.
Очень скоро, и довольно долго, в течение нескольких
месяцев, Нерон будет терзаться мучительными угрызениями совести. Он сам
признается, что его преследует призрак матери. Сенека и Бурр не принимали
участия в убийстве (хотя на этот счет полностью поддержали императора, но уже
после совершения злодеяния). Не подозревая о политических замыслах Нерона, они
надеялись избежать кризиса власти и предохранить программу, инициаторами
которой были, опасаясь не столько за свою безопасность, как за безопасность
государства. Видимо, концепция стоика позволила Сенеке пойти на эти моральные
уступки. Философ составил письмо,
64
в котором убийство Агриппины было оправдано и фальсифицировано, его Нерон отправил в сенат. Ее обвинили в подготовке заговора с целью захвата императорской власти и ввели в вину скандалы, которые сотрясали правление Клавдия.
Убийство не вызвало потрясений. Надо сказать, что политический класс не любил мать Нерона, подозревая в интригах и осуждая ее авторитарность. Она, по слухам, связанная с нечистой силой, надеялась, что перед таким «пониманием» император откажется от дальнейшей борьбы, испытывая чувство унижения, вызванное отклонением в прошлом году его проекта о налоговой реформе. Сенат своим основным большинством решил принять это сообщение за официальную версию и проголосовал за просьбу спасшегося чудом императора установить позорный столб памяти Агриппины. Амнистия, объявленная Нероном кое-кому из врагов своей матери, сосланным некогда, была встречена снисходительно. Впрочем, традиционалисты, верные обычаям и нравам предков, и несколько сенаторов, возмущенных поведением Сенеки, выразили неодобрение терпимости философа. Что касается Нерона, то в глазах народа он выглядел достаточно смешно с «заговором», который так удачно провалился.
Правда, чтобы побыстрее покончить с подобными настроениями, ему пришлось швырять деньги, облагодетельствуя толпу.
Стали появляться пьесы, показывающие то, как Нерон «спас» себе жизнь, которой угрожала Агриппина. Превозносилась богиня Минерва. В свою очередь в честь Нерона 28 марта, 5 апреля и 23 июня 59 года коллегия Арвальских братьев совершила жертвоприношения. Наконец, в поддержку императора выступили в провинциях, их послания приходили в Рим.
Свободный от своей матери, которая предпочитала видеть в нем лишь верного последователя Клавдия, разведенный с Октавией, Нерон решает прекратить строительство храма, возводящегося в честь отчима. Все вокруг чувствуют приближение новой политики. В последующие месяцы под влиянием событий римляне, в частности те, что принадлежали к аристократам, начинают понемногу менять свое отношение и видеть истинные причины убийства Агриппины.
|
© 2000-2003 Великие властители прошлого | webmaster |