Получено 1 февраля 1944 года.
СТРОГО СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ПОСЛАНИЕ ОТ г-на ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ
1. В прошлый четверг в сопровождении Министра Иностранных Дел, и будучи уполномоченным на то Военным кабинетом, я встретился с представителями Польского Правительства в Лондоне. Я им сообщил, что обеспечение безопасности границ России от угрозы со стороны Германии является вопросом, имеющим важное значение для Правительства Его Величества, и что мы, конечно, поддержим Советский Союз во всех мероприятиях, которые мы сочтем необходимыми для достижения этой цели. Я заметил, что Россия перенесла два ужасных нашествия со стороны Германии, с огромным кровопролитием и опустошением, что национальная независимость и существование Польши были восстановлены после первой мировой войны и что политика великих союзников состоит в том, чтобы снова восстановить Польшу после этой войны. Я сказал, что, хотя мы и вступили в войну из-за Польши, мы пошли на это не из-за какой-либо определенной линии границы, но ради существования сильной, свободной и независимой Польши, что поддерживает Маршал Сталин, по его собственному заявлению. Кроме того, хотя Великобритания во всяком случае продолжала бы бороться в течение ряда лет, пока что-либо не произошло бы с Германией, освобождение Польши от германского ига осуществляется главным образом ценой огромных жертв со стороны русских армий. Поэтому союзники имеют право требовать, чтобы Польша в значительной степени сообразовалась с их мнением в вопросе о границах территории, которую она будет иметь.
2. Затем я сказал, что на основании того, что произошло в Тегеране, я считаю, что Советское Правительство было бы готово согласиться на то, чтобы восточные границы Польши соответствовали линии Керзона 65, при условии обсуждения этнографических соображений, и я советовал им принять линию Керзона в качестве основы для обсуждения. Я говорил о компенсациях, которые Польша получила бы на севере и на западе. На севере это была бы Восточная Пруссия. Но при этом я не коснулся вопроса о Кенигсберге. На западе они были бы в безопасности и получили бы содействие в том, чтобы занять Германию до линии Одера. Я им сказал, что они в результате освобождения их союзными войсками должны взять на себя эту задачу и охранять свои границы от германской агрессии, направленной на Восток. Я сказал, что для выполнения этой задачи они будут нуждаться в дружественной России, стоящей за ними, и, как я полагаю, они будут поддержаны гарантией трех великих держав от нового германского нападения. Великобритания была бы готова дать такую гарантию, если на это будет согласие ее союзника — Советской России. Я не мог предсказать образа действий Соединенных Штатов, но казалось бы, что три великие державы будут совместно противостоять всем нарушителям мира, по крайней мере в течение длительного времени после окончания войны. Я разъяснил, что с Польского Правительства не будет взято обязательство согласиться на линию Керзона, как на основу обсуждения, кроме как в том случае, когда она будет частью соглашения, которое даст ему хорошую компенсацию на севере и на западе, о которой я упоминал выше.
3. Наконец, я сказал, что, если политика русских будет развиваться в указанном мною направлении, я убедительно буду просить Польское Правительство договориться на этой основе, и Правительство Его Величества будет рекомендовать, чтобы такое решение вопроса было утверждено мирной конференцией или конференциями, которые будут решать вопрос об устройстве Европы после уничтожения гитлеризма, и не поддержит никаких территориальных претензий Польши сверх этого. Если польские министры будут убеждены в том, что можно достигнуть соглашения на этой основе, то их долгом будет в соответствующее время не только согласиться с ним, но и мужественно рекомендовать его своему народу, даже если бы они подверглись риску быть отвергнутыми крайними элементами.
4. Польские министры были очень далеки от того, чтобы отклонить, таким образом, открывшиеся перспективы, но они просили о предоставлении им времени для рассмотрения вопроса совместно с остальными своими коллегами, и ввиду этого они поставили ряд вопросов, из которых ни один, кажется, не противоречит общему характеру предложений, которые я им сделал. В частности, они желают получить заверение в том, что Польша на отведенной ей новой территории будет свободна и независима; что она получит эффективную гарантию великих держав от немецкого реванша; что эти великие державы также помогут изгнать немцев с новых территорий, которые должны быть переданы Польше; и что в районах, которые должны быть включены в Советскую Россию, тем полякам, которые того пожелают, будет оказано содействие в выезде на их новое местожительство. Они спрашивали также и о том, каково будет их положение, если значительная часть Польши к западу от линии Керзона будет занята наступающими советскими войсками. Будет ли им разрешено вернуться и создать правительство на более широкой основе в соответствии с желанием народа и будет ли им разрешено выполнять административные функции в освобожденных районах, подобно другим правительствам, страны которых подверглись нападению? В частности, они глубоко озабочены вопросом об отношениях между польским подпольным движением и наступающими советскими войсками, причем, конечно, их главное желание состоит в том, чтобы содействовать изгнанию немцев. В связи с этим подпольным движением возникают вопросы, имеющие важное значение для наших совместных военных усилий.
5. Мы придаем также большое значение согласованию наших действий в тех различных районах, которые мы надеемся освободить. Вам известна политика, которой мы следуем в Италии. В данном случае мы полностью посвятили Вас в наши дела, и мы желаем сделать то же самое в отношении Франции и других стран, освобождения которых мы ожидаем. Мы полагаем, что такое единообразие действий будет иметь большое значение как теперь, так и в будущем для дела Объединенных Наций.
6. Скорейшее достижение соглашения в принципе относительно границ нового польского государства является в высшей степени желательным для того, чтобы было возможно найти удовлетворительное решение по этим двум весьма важным вопросам.
7. Хотя, однако, всякий согласится, что Советская Россия имеет право признать какое-либо иностранное правительство или отказаться признавать его, не согласитесь ли Вы с тем, что рекомендовать изменения в составе иностранного правительства — это значит близко подойти к вмешательству во внутренний суверенитет, против чего высказались как Вы, так и я? Я могу заметить, что Правительство Его Величества твердо придерживается этого взгляда.
8. Я сейчас сообщаю об этом разговоре, который отражает политику, проводимую Правительством Его Величества в настоящее время в этом трудном вопросе, моему другу и товарищу Маршалу Сталину. Я искренне надеюсь, что эти планы окажутся полезными. Я всегда надеялся отложить обсуждение вопросов о границах до окончания войны, когда победители окажутся вместе за круглым столом. Опасности, которые заставили Правительство Его Величества отойти от этого принципа, огромны и неотвратимы. Если, как мы можем с основанием надеяться, успешное продвижение советских войск будет продолжаться и большая часть Польши будет очищена от германских захватчиков, хорошие отношения между любыми силами, которые смогут говорить от имени Польши, и Советским Союзом будут абсолютно необходимы. Создание в Варшаве иного польского правительства, чем то, которое мы до сих пор признавали, вместе с волнениями в Польше поставило бы Великобританию и Соединенные Штаты перед вопросом, который нанес бы ущерб полному согласию, существующему между тремя великими державами, от которых зависит будущее мира.
9. Мне хочется пояснить, что не имеется в виду, чтобы это послание было вмешательством в отношения между Правительствами Советского Союза и Польши. Оно является заявлением общего характера о позиции Правительства Его Величества в Великобритании в вопросе, который его крайне беспокоит.
10. Я хотел бы лично узнать от Вас, какие меры Вы были бы готовы принять для того, чтобы содействовать всем нам в разрешении этой серьезной проблемы. Во всяком случае Вы можете рассчитывать на наши добрые услуги, поскольку они могли бы быть ценными.
11. Я направляю копию этого послания Президенту Соединенных Штатов с просьбой держать его в полном секрете.
65
“Линия Керзона” — условное наименование линии, рекомендованной 8 декабря 1919 г. Верховным советом союзных держав в качестве-восточной границы Польши. При выработке “линии Керзона” в основу было положено решение делегаций главных союзных держав, считавших необходимым включить в состав территории Польши лишь этнографически польские области. 12 июля 1920 г. английский министр иностранных дел Керзон обратился к Советскому правительству с нотой, в которой в качестве восточной границы Польши наметил линию, одобренную Верховным советом союзных держав в 1919 г. В ноте Керзона говорилось: “Линия эта приблизительно проходит так: Гродно — Яловка — Немиров — Брест-Литовск — Дорогуск — Устилуг, восточнее Грубешова, через Крылов и далее западнее Равы-Русской, восточнее Перемышля до Карпат”. 16 августа 1945 г. в Москве между СССР и Польшей был подписан договор об определении советско-польской границы, согласно которому граница в целом установлена по “линии Керзона” с некоторыми отклонениями в пользу Польши.ЛИЧНО И СЕКРЕТНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ г-ну УИНСТОНУ ЧЕРЧИЛЛЮ
Ваше послание по польскому вопросу получил от прибывшего на днях в Москву г-на Керра, с которым я имел уже полезную беседу.
Я вижу, что Вы уделяете большое внимание вопросу о советско-польских отношениях. Мы все очень ценим эти усилия.
Мне представляется, что первым вопросом, по которому уже теперь должна быть внесена полная ясность, является вопрос о советско-польской границе. Вы, конечно, правильно заметили, что Польша в этом вопросе должна быть руководима союзниками. Что касается Советского Правительства, то оно уже открыто и ясно высказалось по вопросу о границе. Мы заявили, что не считаем границу 1939 года неизменной, и согласились на линию Керзона , пойдя тем самым на весьма большие уступки полякам. А между тем Польское Правительство уклонилось от ответа на наше предложение о линии Керзона и продолжает в своих официальных выступлениях высказываться за то, что граница, навязанная нам по Рижскому договору 6в, является неизменной. Из Вашего письма можно сделать заключение, что Польское Правительство готово признать линию Керзона, но, как известно, поляки нигде об этом не заявили.
Я считаю, что Польское Правительство должно заявить официально в своей декларации, что линия границы, установленная Рижским договором66, подлежит изменению и что линия Керзона является линией новой границы между СССР и Польшей. Оно должно об этом заявить так же официально, как это сделало Советское Правительство, которое заявило, что линия границы 1939 года подлежит изменению и что советско-польской границей должна быть линия Керзона.
Что касается Вашего заявления полякам о том, что Польша могла бы значительно раздвинуть свои границы на западе и на севере, то, как Вы знаете, мы с этим согласны с одной поправкой. Об этой поправке я говорил Вам и Президенту в Тегеране. Мы претендуем на то, чтобы северо-восточная часть Восточной Пруссии, включая порт Кенигсберг, как незамерзающий порт, отошла Советскому Союзу. Это единственный кусочек германской территории, на который мы претендуем. Без удовлетворения этой минимальной претензии Советского Союза уступка Советского Союза, выразившаяся в признании линии Керзона, теряет всякий смысл, как об этом я уже Вам говорил в Тегеране.
Наконец, о самом составе Польского Правительства. Вам, я думаю, понятно, что с нынешним Польским Правительством мы не можем восстановить отношений. И в самом деле. Какой может быть смысл в восстановлении отношений с правительством, когда нет никакой уверенности, что завтра мы опять не будем вынуждены прервать эти отношения из-за какой-либо очередной фашистской провокации с его стороны, вроде “Катынской истории” 67. На протяжении всего последнего периода Польское Правительство, где тон задает Соснковский, не прекращает враждебных выступлений против Советского Союза. Крайне враждебные Советскому Союзу выступления польских послов в Мексике, Канаде, ген. .Андерса на Ближнем Востоке, переходящая всякие границы враждебность к СССР польских нелегальных печатных изданий на оккупированной немцами территории, уничтожение по директивам Польского Правительства борющихся против гитлеровских оккупантов польских партизан и многие другие профашистские акты Польского Правительства — известны. При таком положении без коренного улучшения состава Польского Правительства нельзя ждать ничего хорошего. Исключение же из его состава профашистских империалистических элементов и включение в него людей демократического образа мысли, можно надеяться, создало бы надлежащие условия для установления хороших советско-польских отношений, решения вопроса о советско-польской границе и вообще для возрождения Польши как сильного, свободного и независимого государства. В таком улучшении состава Польского Правительства заинтересованы прежде всего сами поляки, заинтересованы самые широкие слои польского народа. Напомню, кстати, что в мае прошлого года Вы мне писали, что состав Польского Правительства можно улучшить и что Вы будете действовать в этом направлении. Тогда Вы не считали, что это будет вмешательством во внутренний суверенитет Польши.
Относительно вопросов, поставленных польскими министрами, о которых говорится в пункте 4 Вашего письма, я думаю, нетрудно будет договориться.
4 февраля 1944 года.
66 Рижский договор — советско-польский мирный договор, подписанный 18 марта 1921 г. в Риге. По Рижскому договору устанавливалась линия советско-польской границы, согласно которой Западная Украина и Западная Белоруссия отходили к Польше.
67 Имеется в виду враждебная Советскому Союзу клеветническая кампания, начатая в 1943 г. гитлеровцами по поводу ими же убитых польских офицеров близ Катыни (район Смоленска). См. послание И. В. Сталина Черчиллю от 21 апреля 1943 г. (документ № 150 на стр. 119—120)..
Получено 24 февраля 1944 года.
СТРОГО СЕКРЕТНО И ЛИЧНО СОВМЕСТНОЕ ЛИЧНОЕ ПОСЛАНИЕ ОТ ПРЕЗИДЕНТА РУЗВЕЛЬТА И г-на ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ
Подтверждаем получение Вашего послания по поводу передачи Советской России итальянских судов.
Мы намерены осуществить передачу, о которой было достигнуто соглашение в Тегеране, в возможно ближайшее время, не подвергая риску успех “Энвила” и “Оверлорда”, каковым операциям, с чем мы все согласны, должен быть отдан приоритет в наших общих усилиях победить Германию в самое кратчайшее время.
Не имеется и мысли о том, чтобы не осуществить передачи, о которой было достигнуто соглашение в Тегеране. Британский линейный корабль и американский крейсер могут быть предоставлены без промедления, и будут немедленно приложены усилия к тому, чтобы предоставить из состава британского флота восемь эскадренных миноносцев. Великобритания также предоставит во временное пользование четыре подводные лодки. Мы убеждены в том, что недовольство, которое было бы вызвано в итальянском флоте в настоящее время, было бы тем, что Вы так удачно назвали ненужной растратой сил, и что это пагубно отразилось бы на перспективах нашего успеха во Франции.
7 февраля 1944 года.
Получено 9 февраля 1944 года.
ЛИЧНО И СТРОГО СЕКРЕТНО ПОСЛАНИЕ г-на УИНСТОНА ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ
1. Весьма благодарен Вам за Вашу подробную телеграмму по польским делам. Г-н Идеи и я долго работали с поляками в воскресенье и продолжаем упорно работать. В течение двух-трех дней я сообщу Вам о дальнейшем.
2. Недавние события на Вашем фронте произвели на моих военных советников глубокое впечатление. Я приношу Вам свои искренние поздравления.
3. Битва в Италии развивалась не так, как я надеялся и рассчитывал. Хотя высадка десанта была блестящей работой и полная неожиданность была достигнута, преимущество было утрачено, и теперь речь идет об упорных боях. Однако противник перебросил в район к югу от Рима еще пять дивизий, и в настоящее время мы ведем активные бои с семнадцатью дивизиями. Мы очень надеемся на удовлетворительный исход, и во всяком случае отныне активность на фронте не будет утихать.
4. В настоящее время мне удалось договориться с Британским Адмиралтейством и американским Управлением Военного Судоходства об отправке в марте еще одного дополнительного конвоя - судов в Северную Россию. Я надеюсь, что фактически судов будет восемнадцать или двадцать, причем почти все они будут американскими. Хотя это и не ведет к увеличению количества поставок, предусмотренных Протоколом 68, они будут доставлены Вам благодаря этому гораздо скорее и северным путем, который, как мне известно, Вы предпочитаете персидскому. Арктические конвои проходили благополучно, и подводным лодкам как следует досталось от наших эскортных судов в прошлый раз.
Всяческие добрые пожелания.
68 Имеется в виду протокол о взаимных поставках США, Англии, Канады и СССР, подписанный 19 октября 1943 г. сроком на один год — с 1 июля 1943 г. по 30 июня 1944 г.
МАРШАЛУ И. В. СТАЛИНУ
Уважаемый Маршал Сталин,
Я получил от Советского Посла текст и ноты Советского Государственного Гимна, которые Вы соблаговолили послать по моей просьбе.
Волнующая музыка этого Гимна несколько раз передавалась Британской Радиовещательной Корпорацией и будет и в дальнейшем передаваться в ознаменование русских побед. Поэтому я не сомневаюсь, что британский народ в скором времени очень хорошо будет знать Гимн. Я горжусь тем, что являюсь обладателем экземпляра этого Гимна.
Искренне Ваш
Уинстон ЧЕРЧИЛЛЬ
10 февраля 1944 года.
ЛИЧНО И СЕКРЕТНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ г-ну У. ЧЕРЧИЛЛЮ
Ваше послание получил 9 февраля.
Благодарю за Ваши поздравления. Наши войска продолжают еще продвигаться вперед на некоторых участках фронта, но немцы не прекращают своих упорных контратак.
Ознакомился с Вашим сообщением об Италии. Надеюсь, что дела союзников уже в ближайшее время поправятся.
Советское Правительство признательно Вам за сообщение об отправке в марте еще одного дополнительного конвоя в СССР.
Примите мои наилучшие пожелания.
11 февраля 1944 года.
Получено 19 февраля 1944 года.
СРОЧНО. СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ПОСЛАНИЕ ОТ г-на ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ
1. Мы непрерывно боролись с поляками, и я рад заявить, что мы, наконец, достигли некоторых результатов. Я надеюсь направить Вам в течение ближайших двух дней телеграмму с предложениями для Вашего рассмотрения. Я должен предупредить Вас о том, что эти предложения, вероятно, внесут раскол в Польское Правительство.
2. Г-н Идеи и я радуемся ликвидации Вами южного мешка. Мы ведем трудную и непрерывную борьбу на итальянском фронте, и я уверен в том, что будет в конце концов достигнут, хороший результат. Тем временем все приготовления к “Овер-лорду” 43 развиваются хорошо.
Получено 27 февраля 1944 года.
СТРОГО СЕКРЕТНОЕ И ЛИЧНОЕ ПОСЛАНИЕ ОТ г-на УИНСТОНА ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ
1. Следующая телеграмма, которую я направляю Вам, была показана Польскому Премьер-Министру и Министру Иностранных Дел и была написана при полной консультации с ними и отправлена с их согласия. Я твердо надеюсь, что она послужит средством достижения рабочего соглашения между Польшей и Советской Россией в течение войны, а также станет основой длительного мира и дружбы между обеими странами в деле мирного урегулирования в Европе.
2. Копия упомянутой телеграммы пересылается мною Президенту Соединенных Штатов.
3. Г-н Идеи и я шлем Вам свои наилучшие пожелания.
Лондон, 20 февраля 1944 года.
Получено 27 февраля 1944 года.
СТРОГО СЕКРЕТНОЕ И ЛИЧНОЕ ПОСЛАНИЕ ОТ г-на УИНСТОНА ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ
Министр Иностранных Дел и я имели многочисленные и длительные беседы с Польским Премьер-Министром и Министром Иностранных Дел. Я не буду пытаться повторять все использованные нами аргументы, а попытаюсь лишь изложить то, что является, как я считаю, в конечном итоге позицией Польского Правительства.
Польское Правительство готово заявить, что Рижская линия 69 теперь уже не соответствует действительному положению вещей и что оно готово при нашем участии обсудить с Советским Правительством как часть всеобщего урегулирования вопрос о новой границе между Польшей и Советским Союзом вместе с вопросом о будущих границах Польши на севере и на западе. Так как, однако, компенсации, которые Польша получит на севере и на западе, не могут быть в настоящее время преданы гласности или уточнены, ясно, что Польское Правительство не может выступить с немедленной публичной декларацией о своей готовности уступить территорию, как указано выше, так как опубликование такого соглашения выглядело бы совершенно односторонним актом, что повлекло бы немедленное дезавуирование Правительства значительной частью народа за границей и подпольным движением в Польше, с которым оно поддерживает постоянный контакт. Поэтому очевидно, что польско-советское территориальное соглашение, которое должно быть составной частью общего территориального урегулирования в Европе, может быть формально согласовано и ратифицировано только тогда, когда державы-победительницы соберутся за столом в момент разработки условий перемирия или мира.
По этим причинам Польское Правительство, пока оно не возвратится на польскую территорию и не будет иметь возможности консультироваться с польским народом, очевидно, не сможет формально отречься от своих прав на какую-либо часть Польши в том виде, в каком она до сих пор существовала, но энергичное ведение войны против Германии в сотрудничестве с советскими войсками было бы в значительной степени облегчено, если бы Советское Правительство посодействовало возвращению Польского Правительства на освобожденную территорию в возможно скором времени и если бы оно, консультируясь со своими британским и американским союзниками, по мере продвижения русских войск согласовывало бы время от времени с Польским Правительством создание органов гражданской администрации Польского Правительства в определенных районах. Такая процедура в общем соответствовала бы той, которая должна применяться в других странах по мере их освобождения. Естественно, что Польскому Правительству весьма желательно, чтобы районы, которые будут переданы в ведение польской гражданской администрации, включали бы такие пункты, как Вильно и Львов, где сосредоточено много поляков, и чтобы территории к востоку от демаркационной линии находились под управлением советских военных властей при содействии представителей Объединенных Наций. Польское Правительство указывает на то, что таким образом оно имело бы наилучшие возможности для привлечения всех физически годных поляков к участию в военных усилиях. Я им сообщил, и они отчетливо понимают, что Вы не согласитесь оставить Вильно и Львов под польским управлением. С другой стороны, я хотел бы быть в состоянии заверить их, что район, который должен быть передан в ведение польской гражданской администрации, будет включать по крайней мере всю Польшу к западу от линии Керзона .
При ведении переговоров, предусмотренных во втором абзаце выше, о границах, Польское Правительство, учитывая смешанный характер населения Восточной Польши, одобрило бы границу, проведенную так, чтобы она обеспечивала максимальную однородность населения с обеих сторон, по возможности уменьшая в то же время обмен населения и связанные с ним трудности. Я лично не сомневаюсь, в особенности ввиду немедленных практических мер, предусмотренных Польским Правительством и изложенных в третьем абзаце выше, что эти переговоры неизбежно приведут к желаемому Вами результату относительно будущности польско-советской границы, но подчеркивать это публично в настоящее время мне кажется ненужным и нежелательным.
Что касается войны с Германией, которую Польское Правительство желает вести с наибольшей энергией, оно сознает, что крайне необходимо иметь практическую договоренность с Советским Правительством ввиду продвижения освободительных войск на польскую территорию, с которой эти войска гонят немецких захватчиков. Польское Правительство дало мне категорическое заверение, что оно никогда не давало указаний подпольному движению нападать на “партизан”. Напротив, после консультации с руководителями их подпольного движения и с этими людьми оно дало всем ныне вооруженным полякам или готовящимся восстать против гитлеровской тирании приказ следующего содержания:
По вступлении русской армии в любой район Польши подпольное движение обязано заявить о себе и удовлетворять требования советских командиров, даже если польско-советские отношения не будут восстановлены. Местный польский военный командир в сопровождении местного гражданского подпольного представителя должен встретить командира вступающих советских войск и заявить ему, что согласно указаниям Польского Правительства, которому они остаются верными, они готовы координировать свои действия с ним в борьбе против общего врага.
Этот приказ, который уже действует, кажется мне и, как я уверен, покажется Вам чрезвычайно важным и имеющим большое значение.
6 февраля в первый раз я сообщил Польскому Правительству, что Советское Правительство желает установить границу в Восточной Пруссии таким образом, чтобы включить в состав русской территории Кенигсберг. Это сообщение явилось ударом для Польского Правительства, усматривающего в таком решении значительное уменьшение в величине и в экономическом значении той германской территории, которая должна быть присоединена к Польше в виде компенсации. Но я сказал, что, по мнению Правительства Его Величества, это является справедливой претензией со стороны России. Рассматривая, как я это делаю, эту войну против германской агрессии как одно целое и как тридцатилетнюю войну, начавшуюся в 1914 году, я напомнил г-ну Миколайчику о том факте, что земля этой части Восточной Пруссии обагрена русской кровью, щедро пролитой за общее дело. Здесь русские войска, наступая в августе 1914 года и выиграв сражение под Гумбинненом и другие битвы, своим наступлением и в ущерб собственной мобилизации заставили немцев снять два армейских корпуса, наступавших на Париж, что сыграло существенную роль в победе на Марне. Неудача под Танненбергом ни в какой степени не аннулировала этих больших успехов. Поэтому мне казалось, что русские имеют историческую и хорошо обоснованную претензию на эту немецкую территорию.
Что касается состава Польского Правительства, то Польское Правительство не может допустить какого-либо права иностранного вмешательства. Оно, однако, может заверить Русское Правительство, что ко времени его вступления в дипломатические отношения с Советским Правительством оно включит в свой состав только таких лиц, которые исполнены решимости сотрудничать с Советским Союзом. Я придерживаюсь того мнения, что будет гораздо лучше, если такие перемены произойдут естественным образом и будут результатом дальнейшего рассмотрения поляками их интересов в целом. Что касается времени для формального возобновления этих отношений, то, по-моему, было бы целесообразно подождать до освобождения Варшавы, когда такая реорганизация Польского Правительства оказалась бы естественным следствием обстоятельств, вытекающих из этого славного события.
Если бы в соглашении, включающем в себя вышеуказанные пункты, Советское Правительство и Правительство Его Величества совместно обязались в отношении друг друга и Польши, во-первых, признать и уважать суверенитет, независимость и территориальную целостность перестроенной Польши и право каждого без вмешательства вести свои внутренние дела; во-вторых, сделать все от них зависящее, чтобы обеспечить в свое время присоединение к Польше свободного города Данцига, Оппельна, Силезии, Восточной Пруссии к западу и к югу от линии, идущей от Кенигсберга, и такой части территории до Одера, которую Польское Правительство найдет целесообразным принять; в-третьих, осуществить переселение немецкого населения из Польши, включая германские территории, которые должны быть присоединены к Польше; и, в-четвертых, согласовать процедуру обмена населения между Польшей и Советским Союзом и процедуру возвращения на родину граждан этих государств, то это соответствовало бы тем заверениям, которые Вы мне дали. Все обязательства в отношении друг друга со стороны Польши, Советского Союза и Соединенного Королевства, по моему мнению, должны быть оформлены таким образом, чтобы их можно было включить в один документ или зафиксировать посредством обмена письмами.
Я сообщил польским министрам, что, если соглашение, намеченное к настоящему времени в результате обмена телеграммами, осуществится и все стороны будут действовать в его духе, Правительство Его Величества поддержит такое соглашение на конференции после победы над Гитлером, а также что оно готово гарантировать такое соглашение в последующие годы, поскольку это будет в его силах.
Лондон, 20 февраля 1944 года.
69 Имеется в виду линия советско-польской границы, установленная 18 марта 1921 г. по Рижскому мирному договору между Советским Союзом и Польшей..
ЛИЧНО И СЕКРЕТНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ У. ЧЕРЧИЛЛЮ
Ваше послание от 19 февраля получил. Благодарю Вас за Ваши сообщения.
Вместе с тем не могу не напомнить, что до сих пор я не имею ответа относительно восьми англо-американских миноносцев и других судов, которые должны поступить во временное пользование Советского Союза взамен итальянских военных и коммерческих судов, как об этом было решено в Тегеране Вами, Президентом и много совместно. Мне не понятна такая длительная задержка в этом вопросе.
Жду Вашего ответа на мое послание от 29 января.
21 февраля 1944 года.
СТРОГО СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ПОСЛАНИЕ ОТ г-на ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ
Итальянские суда.
7 февраля я направил Вам послание, подписанное Президентом и мною, а также личное письмо, адресованное Послу Кларку Керру, содержание которого он должен изложить Вам лично. Дело заключается в том, что я предоставляю из британских ресурсов 8 эсминцев и 4 подводные лодки, а также линейный корабль и 20 тысяч тонн торговых судов. Соединенные Штаты предоставят крейсер и 20 тысяч тонн торговых судов. Я удивлялся, почему я не получил послания от Вас с подтверждением этого, так как я надеялся, что Вы будете довольны теми усилиями, которые я приложил. Мне стало известно, что Посол Кларк Керр хотел вручить послание Вам лично, однако Вы были на фронте. Я телеграфировал ему о том, чтобы он исправил это положение. В подготовке кораблей не было никакого промедления.
22 февраля 1944 года.
Получено 23 февраля 1944 года.
ПОСЛАНИЕ ОТ г-на ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ
В эту, 26-ю, годовщину Красной Армии я шлю Вам и всем ее солдатам выражение своего глубокого восхищения их славными достижениями. Вдохновленные и руководимые Вами и любовью к русской земле, с верой в умение и решимость своих командиров они пойдут вперед к победе и через победу — к почетному миру.
СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ г-ну У. ЧЕРЧИЛЛЮ И ПРЕЗИДЕНТУ г-ну Ф. РУЗВЕЛЬТУ
Два Ваших послания, в том числе от 7 февраля об итальянских судах, получил 24 февраля. Я ознакомился также г письмом по этому вопросу г-на Керра на имя В. М. Молотова70.
Благодарю Вас и г-на Президента за сообщение о Вашем решении осуществить передачу во временное пользование Советскому Союзу Великобританией 8 эсминцев и 4 подводных лодок, а также линейного корабля и 20 тыс. тонн торговых судов и Соединенными Штатами крейсера и 20 тыс. тонн торговых судов. Поскольку г-н Керр специально предупредил, что все эсминцы являются старыми, у меня имеется некоторое опасение относительно боевых качеств этих эсминцев. Между тем мне кажется, что для английского и американского флотов не может представлять затруднений выделить в числе восьми эсминцев хотя бы половину эсминцев современных, а не старых. Я все же надеюсь, что Вы и Президент найдете возможным, чтобы в числе передаваемых эсминцев было по крайней мере четыре современных. В результате военных действий со стороны Германии и Италии у нас погибла значительная часть наших эсминцев. Поэтому для нас имеет большое значение хотя бы частичное восполнение этих потерь.
26 февраля 1944 года.
70 Имеется в виду письмо английского посла в СССР от 23 февраля 1944 г., в котором сообщалось, что Черчилль готов предоставить СССР взаймы 8 старых английских эсминцев и 4 английские подводные лодки, пока не будет возможно заменить их итальянскими судами,
Отправлено 29 февраля 1944 года.
ПОСЛАНИЕ ОТ МАРШАЛА И. В. СТАЛИНА ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ г-ну У. ЧЕРЧИЛЛЮ
Прошу Вас принять мою благодарность и благодарность Вооруженных Сил Советского Союза за Ваши поздравления по случаю 26-й годовщины Красной Армии и за высокую оценку ее достижений в борьбе против нашего общего врага — гитлеровской Германии.